Бог тебе судья

— Вы давно знакомы со Славой? — поинтересовался преподобный Франциск, усаживаясь в кресло возле моей кровати.

Моей соседки по палате не было, наверное, ее увезли на процедуры. У меня есть мнение, только я боюсь высказывать его вслух, но себе-то сказать могу: ее шарахают током, прямо в голову. Когда ее привозят, она спит почти сутки, и на висках у нее круглые ожоги, как от круглых электродов. Когда я спросила о процедурах соседки, доктор посмотрел на меня очень внимательно и уточнил, с какой целью я интересуюсь. Пришлось ему наврать, что она храпит и было бы здорово, если бы ее увозили на всю ночь. На что доктор ответил, что по ночам процедурная комната не работает и, согласно правилам, пациенты должны спать в своих постелях.

— Жанна? Вы слышали мой вопрос? Как давно вы знакомы со Славой?

Кажется, я отвлеклась. О чем он спросил? Ах да, Слава. Тот самый автор, который рекомендовал мне услуги преподобного.

— Не очень, — ответила я. — А что?

— Вы знаете, что мы дружим уже десять лет? Я наблюдаю за ним.

— И каков предмет наблюдения?

— У Славы было диагностировано точно такое же заболевание, что и у вас. Но только дело было не в психике, Слава абсолютно здоров.

— А что с ним было?

— Он был одержим, — ответил священник. — И эта пакость сидела в нем долгие годы, мешала жить, расстраивала его, подавляла и в конце концов стала управлять. Поскольку эта пакость сидела в нем очень долго, мне не удалось быстро ее вычистить, и что-то осталось. Но нам удается контролировать все ее проявления.

— Я не совсем понимаю, о чем вы.

— Я говорю о бесах внутри, — ответил священник серьезно. — Слава не болен психически, он был одержим бесами. Самое трудное состояло в том, чтобы отделить бесов от Славы, и как я уже сказал, мне это удалось не сразу и не полностью. Но все прошло хорошо, и он сейчас в полном порядке. И я думаю, с вами та же ситуация.

Сначала я рассмеялась, потом у меня началась истерика, которая плавно перешла в агрессию, и в конце концов я сорвалась. Я не помню остаток того дня, но наутро мама сообщила, что преподобный Франциск вновь хочет поговорить со мной.

Так он стал приходить ко мне каждый день. Мы подолгу беседовали, но к теме моей одержимости не возвращались. Я понимала, что преподобный заинтересовался моим случаем не потому, что ему это просто интересно, а по каким-то другим причинам. И постепенно эти причины стали казаться мне существенными.

В его присутствии я успокаивалась.

— Представьте на минуту, что вам выпал уникальный шанс. Вы видите группу людей, которые живут отдельно, и каждый из них представляет собой сосредоточение зла. Можете себе такое представить?

— С трудом, — ответила я. — Чем такая группа отличается от всех остальных людей? Мы ведь все для кого-то сосредоточение зла.

— И тем не менее представьте себе такую группу. Что бы вы сделали с ними?

— Постаралась бы объяснить им, что своим поведением они представляют опасность для себя и других людей.

— Наверное, вы постараетесь убедить их очень усердно, верно? Вам ведь нужно, чтобы они вам поверили, правильно?

— Ну да, — ответила я, не совсем понимая, к чему клонит священник.

— И что вы сделаете, если поймете, что это сосредоточение зла не собирается меняться? Они прекрасно понимают, что каждый из них — иллюстрация непростительных грехов, но не собираются этого исправлять. Что вы сделаете с ними?

— Да ничего, — ответила я. — Я психически больная женщина, я слаба. Что я могу?

— А если бы вы были сильным мужчиной? Вы бы захотели их убить?

— Убить?! Нет, конечно, нет. Пусть живут как хотят. Это их дело.

Священник улыбнулся.

— Не переживайте, я просто проверяю, не пустил ли демон корни в вашу человечность. Это самое важное, что они пытаются завоевать в первую очередь. Судя по вашим ответам, ему это еще не удалось. Вполне возможно, совсем скоро я предложу вам пройти через один обряд, который может вам помочь. Возможно, после него вы выйдете из этой больницы здоровым человеком. Мне нужно кое-что подготовить, а вам — довериться мне.

Мама настаивала, чтобы я согласилась на обряд по изгнанию демонов, мотивируя это тем, что хуже уж точно не будет. Я сомневалась — едва ли в моем состоянии можно рассчитывать на какой-то экзорцизм, и не повредит ли моей психике эта процедура.

На удивление, мой психиатр сказал, что преподобному Франциску доверяет всецело. По его словам, преподобный несколько лет работает с пациентами в этой клинике и помогает им своими обрядами. Буйные становятся тише, а некоторым становится настолько хорошо, что врачи всерьез диагностируют ремиссию.

У меня было несколько дней на то, чтобы решиться. И больше всего мне хотелось поговорить с Витей, посоветоваться с ним. Но он не приходил, а на звонки не отвечал. Зато приходил какой-то прокурорский работник, мерзкая женщина, которая пыталась облить Витю грязью и попытаться добиться от меня грязных слов в его адрес. Ничего такого я ей не сказала.