Бог тебе судья

На встречу Благовест пришел без опозданий, встретил меня у подъезда обычного жилого дома, на первом этаже которого располагался крохотный офис их конторы. Кроме нас, в офисе никого не было. Под офис была переоборудована двухкомнатная квартира. Жалюзи везде опущены, пол скрипел под ногами. Ощущение разрухи и безысходности, даже офисные предметы на вплотную поставленных столах не создавали ощущение жизни, они были брошенные, ненужные, пыльные. Я уселся в скрипучее кресло посетителя и рассказал свою историю, в надежде усыпить бдительность гнусавого. Выглядел он, кстати, также гнусаво. Задрот задротом: зализанные сальные волосенки, мышино-водянистые глазки и обгрызенные ногти, пыльный костюм и туфли образца 90-х в грязи. По сравнению с лощеным Рождественским, этот юрист должен сам доплачивать, чтобы вести дела клиентов. Не знаю, отчего я так подумал, но я вряд ли бы доверил такому человеку свое дело, если он уж за собой проследить не может.

Я так увлекся рассказом, что сам не понял, как выдал все.

— Так, а чем я могу помочь вам? Насколько я понял, решение суда у вас уже на руках. И вы с ним согласны.

Вот, блин, я лох! Не надо было говорить, что решение суда есть. И вправду, зачем я тогда к нему обратился? Вот это прокол, Вить. Это фиаско, братан, полное фиаско.

— А помочь вы можете мне и себе, — сказал я. — Я не знаю, почему вы еще не в наручниках и почему вас не арестовали, но Денис Елизаров четко указал на вас как на человека, который осуществил подстрекательство к убийству констебля общины, которую вы обслуживаете.

Благовест захлопал глазами.

— Я не понимаю, о чем вы…

— Не лгите, — ответил я. — Кто ваш наниматель? Для кого вы выполняли все эти действия?

— Имена моих нанимателей порой скрыты и от меня самого, — ответил Благовест. — У компании несколько учредителей, и зачастую задания падают от них без указания имен.

— Вы лжете. Я сейчас переверну тут все вверх дном и найду, кто вас нанял. Вы понимаете, что девушку казнят? В понедельник будет вынесен смертный приговор, и до нового года ее казнят. Вы это понимаете?

— А чем я могу помочь? Как я помешаю?!

— Скажите, кто послал вас к Денису Елизарову. Кто велел ему сказать, что констебль Николай — глава общины? Кто ваш клиент?

— Я не знаю, говорю же вам!

— Я вам не верю. Вас должна допросить полиция, и я ее вызову.

— Вызывайте кого хотите! — воскликнул Благовест. — Пусть допрашивают! Я ни при чем! Я не знал ничего такого, о чем вы меня спрашиваете!

— Так это не вы пришли к Елизарову и сказали ему, что дело в отношении смерти его жены не сдвинется с мертвой точки? Что виновного не посадят? Не вы указали на констебля?

— Да зачем мне это было нужно?!

— Вам незачем, — согласился я. — А вот вашему клиенту очень даже нужно было. Потому что констебль любил Кристину и что-то знал, что могло обличить вашего клиента. И сейчас вы покрываете его. И вы за это ответите. Я костьми лягу…

— Благовест, выйди, — раздался голос.

Голос до того знакомый, что я вытянулся в струну. Я слышал его, я хорошо его знал, и я не мог ошибиться. И я был напуган до смерти. Я не ожидал. Я не представлял себе такого. В нос ударил запах знакомых духов. Я хотел обернуться, но не мог двинуться — к затылку был приставлен холодный кругляш дула.

Ну вот, блин, и все.

Пока, мама.

* * *

Страх опустился куда-то вниз. Благовест, не глядя на меня, вышел из кабинета. Хлопнула входная дверь, и все стихло.

Половицы скрипнули несколько раз. Чиркнула спичка, и по комнате разлился кофейный дым. Сергей Юрьевич обошел меня и сел на место Благовеста, положив пистолет перед собой.

Как всегда, в идеально сидящем костюме, благоухающий духами. Но без улыбки, выражение глаз странное, я его таким никогда не видел.

— Сергей Юрьевич…

— Витя, угомонись, — сказал он. — Не надо сейчас вот это все петь. Ты и так мне доставил много неудобств. Из-за тебя пришлось убрать констебля, потому что он приревновал и начал рыть, а еще священника и монашку, взорвать бункеры. Зачем ты туда полез? Что тебе не сиделось на работе?

— Я не могу допустить, чтобы Кристину казнили.

— Ой, да к черту ее!

— Нет, не к черту! Она ни в чем не виновата!

— Она виновата в том, что пыталась всем помочь. Ну что ей мешало самой жить в своем уединении? Нет, ей захотелось власти, захотелось создать общины. Гордыня, знаешь ли, страшное дело. И не хватило ей ума догадаться, что любая власть должна доить народ, и если она этого не делает, сделает кто-нибудь другой. Вот за это она и рассчитывается.

— Вы понимаете, сколько человек убили?

— Если бы это были люди, Вить… Это же тупые существа, рыбы. Без мозгов. Зачем таким жить?

— Я тоже рыба?

— Ты — нет. Ты умный и хороший человек. У тебя есть совесть. Иначе ты бы не поступил так с женой. Не бился бы за правду. Я давно понял, что рано или поздно ты выйдешь на меня. Благовест бы тебе ничего не сказал, и тут у тебя обрыв. Но ты бы рыл дальше, и мне пришлось бы зачищать за тобой следы. А мне некогда этим заниматься. Мне нужно поднимать из руин свой бизнес.