Богач, бедняк

– Ну, например, компания, которую мы завтра забираем в Сен-Тропезе – две французские пары, – зафрахтовала яхту всего на три недели, и, если погода улучшится, мы можем проплыть вдоль берегов Испании – зайти в Коста-Брава, в Кадакес, Росас, Барселону, затем уйти к Балеарским островам. Потом мы возвращаемся сюда и забираем английское семейство, которое хочет поехать на юг – это еще на три недели, – на Лигурийское побережье: в Порто-Фино, Порто-Венере, на Эльбу, в Порто-Эрколе, на Корсику, на Сардинию, в Ишию, на Капри…

– Послушать вас, так Ньюпорт становится чем-то вроде Кони-Айленда, капитан, – усмехнулся мистер Гудхарт. – Вы были во всех этих местах?

– Угу.

– И люди вам за это платят?

– Немало таких, что требуют за свои денежки сполна и даже больше, – сказал Томас. – Не все такие, как вы с миссис Гудхарт.

– Возможно, с возрастом человек становится мягче, – медленно произнес Гудхарт. – В некотором отношении. Как вы считаете, я могу еще выпить, капитан?

– Вы же больше не собираетесь сегодня плавать, – сказал Томас и, поднявшись, взял из рук Гудхарта стакан.

– Это было полным идиотизмом, верно? – усмехнулся Гудхарт.

– Да уж, сэр.

Томаса удивило, что Гудхарт так про себя сказал. Он спустился вниз и приготовил еще две порции. Когда он вернулся, Гудхарт лежал, растянувшись в шезлонге, скрестив ноги, и, откинув голову, смотрел на звезды. Он, не меняя позы, взял из рук Томаса стакан.

– Капитан, – сказал он, – я решил себя побаловать. И жену тоже. Я договорюсь с вами прямо сейчас. С первого июня будущего года мы зафрахтуем «Клотильду» на полтора месяца и отправимся на юг во все эти места с красивыми названиями, которые вы перечислили. Я дам вам сегодня аванс. И когда вы скажете, чтоб мы не плавали в штормовом море, мы вас послушаемся. Ну как, по рукам?

– Я-то буду только рад, но…

– Но – что?

– Провести день на «Клотильде», как вы это делаете, – одно дело, съездить на острова… но полтора месяца жить на ней… не знаю. Есть люди, для которых такая жизнь хоть бы что, но для других, привыкших к роскоши…

– Хотите сказать, для испорченных стариков вроде моей жены и меня это недостаточно шикарно, да?

– Ну, просто мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя неуютно. «Клотильду» здорово качает в бурном море, и внизу становится душновато, когда мы двигаемся, потому что мы вынуждены задраивать все иллюминаторы, и у нас нет ванн – только души, и…

– Нам это будет только полезно. Слишком легкой была наша жизнь. Это же все глупости, капитан. – Мистер Гудхарт сел в шезлонге. – Вы заставили меня устыдиться. Значит, у вас сложилось мнение, что мы с женой не можем совершить круиз по Средиземному морю на таком славном судне. Господи, меня мороз пробирает при мысли о том, какого мнения о нас люди.

– Люди привыкают жить в тех условиях, в каких они живут, – заметил Томас.

– А вы жили в суровых условиях, да?

– Не в худших, чем многие другие.

– И от этого не стали хуже. Собственно, если бы мой сын стал таким, как вы, я был бы доволен им больше, чем сейчас. Гораздо больше.

– Трудно сказать. – А сам подумал: «Если бы он знал про крест, который был сожжен в День победы в Порт-Филипе, про то, как я ударил отца и украл деньги, чтобы потешиться с замужними дамочками в Элизиуме, если бы знал, как я шантажировал Синклера в Бостоне, какие устраивал драки, и узнал про Куэйлса и его жену в Лас-Вегасе, и про Пэппи, и Терезу, и Фальконетти, он, наверное, не сидел бы тут со стаканом в руке, не вел бы дружеской беседы, не желал бы, чтобы его сын был таким, как я». – Я в своей жизни совершил немало такого, чем вовсе не горжусь, – сказал Томас.

– В этом вы такой же, как и все мы, капитан, – спокойно произнес Гудхарт. – И если уж мы заговорили на такие темы, простите меня за то, что было сегодня. Я был пьян, а потом, две недели я видел перед собой трех прекрасных молодых людей, так весело работавших вместе, таких грациозных, и чувствовал себя таким стариком, а мне не хочется быть старым, вот я и захотел доказать, что я вовсе не старый, а в результате подверг риску наши жизни. Сознательно, капитан, сознательно. Потому что знал: вы не допустите, чтобы мы поплыли одни.

– Лучше не будем говорить об этом, сэр, – сказал Томас. – Так или иначе, вреда это никому не принесло.

– Старость иррациональна, Том, – с горечью произнес Гудхарт. – Ужасно, извращенно иррациональна. – Он поднялся и осторожно поставил стакан. – Мне, пожалуй, пора в отель: надо посмотреть, как там жена, – сказал он. Гудхарт протянул руку, и Томас пожал ее. – До первого июня будущего года, – сказал он и сошел на берег, унося с собой две корзины.

Когда Кейт и Дуайер вернулись с выстиранным бельем, Томас сказал им только, что Гудхарт ушел, а у них уже есть первый чартер на полтора месяца в будущем году.

Дуайер получил письмо от своей девушки. Она ходила в гостиницу «Эгейский моряк», но ничего не узнала для Тома, так как Пэппи умер. Как сказал ей новый управляющий, Пэппи был обнаружен в своей комнате с ножом в спине и кляпом во рту. Три месяца назад.