Богач, бедняк. Нищий, вор

Томас вынул расписку и положил ее на стол. Синклер взглянул на нее, разорвал и бросил в пепельницу.

— Спасибо за виски, — поблагодарил он, встал и вышел из бара, красивый молодой человек, хорошо воспитанный, образованный, со счастливой судьбой.

Томас проследил за ним взглядом и медленно допил пиво. Расплатился, потом прошел в вестибюль отеля и снял номер на одну ночь. В номере, заперев дверь и опустив жалюзи, он пересчитал деньги. Стодолларовые банкноты, все новенькие. Он подумал, что они ведь могут быть помечены, но быть в этом уверенным не мог.

Он отлично выспался на двуспальной кровати, а утром позвонил Доминику и сказал, что по семейным делам вынужден поехать в Нью-Йорк и вернется только в понедельник к вечеру. За три месяца работы в клубе Том не брал ни одного выходного, и Доминику пришлось согласиться, но он велел Тому в понедельник утром обязательно быть на работе.

Когда он вышел из поезда, моросил мелкий осенний дождь, что отнюдь не делало Порт-Филип более привлекательным. Том не взял с собой пальто, поэтому он поднял воротник пиджака, чтобы дождь не заливал за шиворот.

Привокзальная площадь выглядела почти как прежде. Бар заново покрасили, в большом магазине радио- и телетоваров, открытом в новом желтом кирпичном здании, висело объявление о распродаже портативных приемников. Все так же пахло рекой — Том сразу узнал этот запах.

Он мог бы взять такси, но после стольких лет отсутствия предпочел пройтись пешком. Улицы родного города исподволь подготовят его… к чему? Это было ему не совсем ясно.

Он миновал автобусную станцию, откуда уезжал с Рудольфом. «От тебя пахнет, как от зверя».

Он миновал универмаг Бернстайна, место встречи сестры с Теодором Бойленом. Голый мужчина в гостиной, пылающий крест. Счастливые воспоминания детства.

Он миновал школу. Больной малярией солдат, вернувшийся с фронта; меч самурая; голова японца, залитая кровью.

По дороге он не встретил ни одного знакомого, никто с ним не поздоровался. Люди с чужими, замкнутыми лицами торопливо шагали под дождем. Вот оно — триумфальное возвращение, восторженная встреча…

Он миновал церковь Святого Ансельма, где служил дядя Клода Тинкера. Слава богу, никто его не видел.

Затем он свернул на Вандерхоф-стрит. Дождь пошел сильнее. Том провел рукой по выпуклости на груди пиджака, где лежал конверт с деньгами. За эти годы улица очень изменилась. На ней появилось новое огромное здание, похожее на тюрьму. В нем помещалась какая-то фабрика. Многие старые магазины были заколочены, а на тех, что были открыты, висели вывески с незнакомыми фамилиями.

Томас шел, опустив голову, чтобы дождь не лил в глаза, и, когда наконец поднял ее, остолбенел: на месте, где стояла булочная, где был дом, в котором он родился, построили большой супермаркет с тремя этажами для жилья над ним. Он стал читать объявления в витринах: «Сегодня — ребрышки для жарки, бараньи лопатки». Женщины с продуктовыми сумками входили и выходили из дверей, которые, будь здесь по-прежнему дом Джордахов, вели бы в переднюю.

Томас заглянул в витрины. За кассами сидели девушки. Он не знал ни одной из них. Заходить туда не имело смысла. Он не собирался покупать ребрышки или бараньи лопатки.

Томас неуверенно двинулся дальше. Гараж, находившийся когда-то возле булочной, был перестроен, и на вывеске красовалось имя нового владельца. Но, подходя к углу, он увидел, что «Зеленная лавка Джардино» осталась на прежнем месте. Он вошел и стоял, дожидаясь, пока миссис Джардино кончит торговаться с какой-то старухой, желавшей купить горох подешевле.

Наконец старуха ушла, и миссис Джардино повернулась к нему. У этой маленькой бесформенной женщины был хищный крючковатый нос, а на верхней губе торчала бородавка, из которой росли два длинных жестких черных волоса.

— Что вам угодно? — спросила миссис Джардино.

— Миссис Джардино, — Томас опустил воротник пиджака, чтобы выглядеть пореспектабельнее, — вы, вероятно, меня не помните, но я был… ну, можно сказать, вашим соседом. У нас тут была булочная… Моя фамилия Джордах!

— Вы который из них? — спросила миссис Джардино, вглядываясь в него близорукими глазами.

— Младший.

— А, помню. Маленький гангстер.

Томас попытался ответить улыбкой на грубость миссис Джардино, но она не улыбнулась в ответ.

— Ну и чего тебе надо?

— Я давно здесь не был. Приехал вот навестить родных, а булочной уже нет.

— Ее несколько лет как нет, — раздраженно пожала плечами миссис Джардино, перекладывая яблоки так, чтобы не было видно пятен гнили. — Тебе что, родственники об этом не сообщали?

— Я о них уже довольно давно ничего не слышал. Вы не знаете, где они сейчас?

— Откуда мне знать? Они никогда не разговаривали с грязными итальяшками. — Она демонстративно отвернулась от него и стала перебирать пучки сельдерея.

— Ну что ж, и на том спасибо. — И Томас направился к двери.

— Подожди-ка, — окликнула его миссис Джардино. — Когда ты уезжал, твой отец был еще жив?

— Да.