Богач, бедняк. Нищий, вор

Кабинет у Рудольфа был чистый и пустой — в нем стояло лишь два письменных стола, за вторым сидела мисс Джайлс, его секретарша, энергичная старая дева. Вдоль стен на широких полках высились симметрично расположенные стопки журналов: «Вог», «Севентин», «Глеймур», «Харперс базар», «Эсквайр», «Хаус энд гарден». Из них Рудольф черпал идеи для совершенствования универмага. Уитби менялся на глазах: люди, приезжавшие сюда из Нью-Йорка, были состоятельными и тратили деньги не задумываясь. Коренные обитатели городка жили теперь гораздо лучше и постепенно перенимали изощренные вкусы приезжих. Колдервуд упорно вел арьергардные бои против превращения своего магазина из солидного предприятия, рассчитанного на вкусы слоев среднего класса, в то, что он называл «ограбиловкой», торгующей модными глупостями и безделушками, но после того как Рудольф проводил одно нововведение за другим, трудно было спорить с кассовыми показателями, и Рудольфу с каждым месяцем становилось все легче осуществлять свои идеи. Колдервуд даже согласился, поартачившись целый год, отделить часть помещения от излишне просторного бюро заказов на дом и устроить там винный отдел с хорошими французскими винами, к которым приобщил Рудольфа Бойлен и которые Рудольф готов был с удовольствием сам подбирать.

Он не видел Бойлена с Актового дня. В течение лета Рудольф дважды звонил ему, приглашая поужинать, и всякий раз Бойлен категорически отказывался. Каждый месяц Рудольф посылал Бойлену чек на сто долларов в счет своего долга в четыре тысячи. Бойлен ни разу не предъявил чеки к оплате, но Рудольф следил за тем, чтобы на его счету всегда было достаточно денег для расплаты с Бойленом, если он предъявит все чеки сразу. Рудольф не часто вспоминал Бойлена, но когда это случалось, думал о нем со смесью презрения и благодарности. Имея такие деньги, такую свободу, думал Рудольф, Бойлен не должен чувствовать себя несчастным. Это говорило о слабости Бойлена, а Рудольф, борясь с любым проявлением слабости у себя, не терпел ее у других. Вилли Эббот и Тедди Бойлен, думал Рудольф, — неплохая компания.

Рудольф разложил на своем столе газеты. У него были уитбийский «Рекорд» и пришедшая с первым утренним поездом «Нью-Йорк таймс». На первой полосе этой газеты сообщалось о тяжелых боях на 38-й параллели и о новых обвинениях в измене и предательстве, предъявленных сенатором Маккарти в Вашингтоне. А на первой полосе «Рекорд» сообщались результаты голосования по новому налогу с университетского совета (не прошел), а также сколько лыжников побывало с начала сезона в открытом поблизости новом лыжном курорте. У каждого города свои интересы.

Рудольф обратился к внутренним полосам «Рекорд». Двухцветная реклама в полполосы новой серии шерстяных платьев и свитеров была плохо напечатана, краски растеклись, и Рудольф сделал пометку в блокноте позвонить об этом в газету.

Затем он открыл биржевой раздел в «Нью-Йорк таймс» и минут пятнадцать изучал цифры. Скопив первую тысячу долларов, он отправился к Джонни Хиту и попросил в порядке одолжения вложить их во что-нибудь. Джонни, занимавшийся счетами с миллионами долларов, согласился и следил за операциями с вкладом Рудольфа так, точно это был самый важный клиент его компании. Состояние Рудольфа было все еще незначительным, но оно неуклонно росло. Просматривая сейчас биржевую страницу, Рудольф с радостью обнаружил, что стал почти на триста долларов богаче, чем накануне. Он мысленно возблагодарил своего друга Джонни Хита и, достав перо, занялся кроссвордом. Это был один из самых приятных моментов дня. Если ему удавалось решить кроссворд до девяти, когда открывался магазин, он начинал рабочий день с чувством одержанной победы.

Он почти закончил кроссворд, когда зазвонил телефон. Рудольф взглянул на часы. Телефонистки рано приступили к работе, удовлетворенно отметил он. И левой рукой снял трубку.

— Джордах? Это вы?

— Да! Кто это? — спросил он, продолжая решать кроссворд.

— Это профессор Дентон.

— О-о, как поживаете, сэр, — сказал он, мучаясь над словом из пяти букв.

— Простите, что я вас беспокою, но не могли бы вы уделить мне сегодня несколько минут? — Голос Дентона звучал как-то странно. Казалось, он пытался говорить шепотом, словно боялся, что его подслушивают.

— Что за вопрос, профессор, разумеется, — ответил Рудольф. Он виделся с Дентоном довольно часто, когда заходил в библиотеку колледжа за книгами по делопроизводству и экономике. — Я в магазине весь день.

— Я бы предпочел встретиться где-нибудь на нейтральной территории, не в магазине. Вы могли бы со мной пообедать? — каким-то странным сдавленным голосом попросил Дентон.

— У меня на обед всего сорок пять минут…

— Этого вполне достаточно. Встретимся где-нибудь поблизости от магазина, — чуть не задыхаясь, торопливо предложил Дентон. В аудитории он всегда говорил медленно и отчетливо. — Может быть, «У Рипли»? Это за углом от вас.