Богач, бедняк. Нищий, вор

Грининг, прикрывая подбородок правой рукой, а левую выставив вперед, двинулся на Томаса. Тот легко отбил удар его левой руки и тотчас уклонился от метнувшейся к нему правой. Грининг был выше его, но всего на восемь-девять фунтов тяжелее. Однако двигался он быстрее, чем Томас ожидал, и следующий сильный удар пришелся Томасу повыше виска. Томас давно не дрался по-настоящему — последним его противником был мастер в бруклинском гараже, а вежливые разминки с мирными джентльменами из клуба были недостаточной подготовкой к такому поединку. Грининг сделал обманный выпад и нанес левой хук Томасу в голову. «Сукин сын не шутит», — подумал Томас, пригнулся, ударил левой Грининга в бок и послал удар правой ему в подбородок. Грининг вошел в клинч, стал молотить его по ребрам правой. Он был сильный, без сомнения, очень сильный.

Томас бросил быстрый взгляд на Доминика, ожидая какого-нибудь сигнала, но тот бесстрастно стоял в стороне.

Ну что ж, прекрасно, решил Томас, тогда начнем. Черт с ним, будь что будет…

Они сражались без перерыва положенные две минуты. Грининг дрался расчетливо и грубо, пользуясь преимуществом своего роста и веса, а Томас вкладывал в свои меткие удары всю злобу, которую так долго держал под спудом. «Вот тебе, капитан, — говорил он про себя, пуская в ход все известные ему приемы. — Получай, богатый красавчик. Вот тебе, полицейский, на все твои десять долларов».

У обоих уже текла кровь из носа и изо рта, когда Томас наконец нанес удар, который, он знал, будет началом конца. Глупо улыбаясь, Грининг отступил назад, слабо размахивая поднятыми руками. Томас обошел вокруг него, готовясь к последнему решающему удару, но в этот момент Доминик встал между ними.

— Пока хватит, джентльмены, — сказал он. — Это была хорошая разминка.

Грининг быстро пришел в себя и холодно уставился на Тома.

— Снимите с меня перчатки, Доминик, — коротко сказал Грининг. Он даже не подумал вытереть кровь с лица. Доминик расшнуровал ему перчатки, и Грининг, держась очень прямо, вышел из зала.

— Прощай моя работа в клубе, — сказал Томас.

— Очень может быть, — согласился Доминик. — Но такой бой стоит этого. По крайней мере для меня. — И он улыбнулся.

Прошло три дня, но ничего не случилось. Кроме Доминика, Грининга и Томаса, в зале тогда никого не было, и ни Доминик, ни Томас не сказали о поединке с Гринингом никому из членов клуба. Возможно, Грининг был слишком сконфужен тем, что его побил двадцатилетний мальчишка, уступавший ему и ростом, и весом, и не решался устроить скандал.

Каждый вечер перед закрытием клуба Доминик говорил:

— Пока все тихо, — и стучал по дереву.

Но на четвертый день Чарли, уборщик раздевалки, подошел к Томасу.

— Доминик вызывает тебя к себе, — сказал он. — Иди немедленно.

Томас вошел в кабинет Доминика. Тот сидел за письменным столом, пересчитывая лежавшие перед ним деньги — девяносто долларов десятками. Доминик печально взглянул на Томаса.

— Вот тебе жалованье за две недели вперед, малыш, — сказал он. — Сегодня днем было собрание клубного комитета. Ты уволен.

Томас положил деньги в карман. «А я надеялся продержаться здесь хотя бы год», — подумал он.

— Вам следовало разрешить мне нанести и тот последний удар, — заметил Томас.

— Да, наверное.

— У вас тоже будут неприятности?

— Возможно, — ответил Доминик и добавил: — Береги себя. Запомни мой совет: никогда не доверяй богачам.

Они обменялись рукопожатием. Томас прошел в раздевалку, собрал свои вещи и вышел из здания, не попрощавшись ни с кем.

Глава 4

1954 год

Он проснулся ровно без четверти семь. Он никогда не заводил будильник. Обходился без него.

Как всегда, член взбунтовался. Забудем об этом. Минуты две он тихо лежал в постели. В соседней комнате храпела мать. В комнате было холодно. На открытом окне ветер шевелил занавески, и сквозь них пробивался бледный свет раннего зимнего утра.

День сегодня должен быть необычным. Вчера перед закрытием он зашел к Колдервуду и положил ему на стол толстый конверт.

— Мне бы хотелось, чтобы вы прочли это, когда у вас будет время.

Колдервуд подозрительно посмотрел на конверт.

— Что это? — спросил он, ткнув в конверт коротким пальцем.

— Штука довольно сложная, — сказал Рудольф. — Я бы не хотел это обсуждать, пока вы не прочтете.

— Очередная сумасбродная идея? — спросил Колдервуд. — Снова хочешь меня на что-то подбить?

— Угу, — улыбнулся Рудольф.

— Знаешь что, молодой человек, с тех пор как ты начал работать в магазине, у меня повысился холестерин. Значительно повысился!

— Миссис Колдервуд все время просит меня убедить вас взять отпуск.

— Вот как? — фыркнул Колдервуд. — Она просто не знает, что я не должен оставлять тебя одного в магазине даже на десять минут. Скажи ей об этом, когда она в следующий раз попросит тебя уговорить меня взять отпуск.

Тем не менее, уходя домой, он захватил с собой конверт. Рудольф был уверен: стоит Колдервуду начать читать то, что лежало в конверте, и он не остановится, пока не дочитает до конца.