Богач, бедняк. Нищий, вор

— И правильно делаете, — заметил тот. — Голова должна быть ясной. Обычно я тоже не пью в это время, но… Может, мы лучше сядем. Я понимаю, вам нужно скоро возвращаться. — Он положил деньги на стойку, старательно отсчитав мелочь, и повел Рудольфа к столику в последней из кабинок, которые тянулись вдоль стены напротив бара. Они сели лицом друг к другу и стали изучать засаленное меню.

— Пожалуйста, суп, гамбургер и чашку кофе, — сказал Дентон официантке. — А вы что возьмете, Джордах?

— То же самое, — сказал Рудольф.

Официантка старательно записала заказ в блокнот. Она была лет шестидесяти, седая и расплывшаяся, в неподходящем возрасту обтягивающем оранжевом платье с кокетливым маленьким кружевным передничком, что было данью идеалу молодой Америки. Щиколотки у нее распухли, и она шла на кухню шаркая. Рудольф подумал о том, как мать мечтала иметь чистенький ресторанчик со свечами, — мечта ее так и не осуществилась. Что ж, по крайней мере ей не пришлось ходить в такой оранжевой форме.

— У вас отлично идут дела, Джордах, — заметил Дентон, пригнувшись к столу и глядя на Рудольфа тревожными глазами, увеличенными толстыми стеклами в стальной оправе. Он нетерпеливо махнул рукой, исключая возражения. — Я об этом от многих слышал, в том числе и от миссис Дентон. Она ходит в ваш магазин три раза в неделю. Вы наверняка ее там видите.

— Я столкнулся с ней только на прошлой неделе.

— Она говорит, универмаг просто процветает, дыхание новой жизни. Совсем как в большом городе. Масса новых товаров! Что ж, людям нравится покупать. И похоже, нынче у всех есть деньги. Кроме профессоров. Но это к делу не относится. Я пришел сюда не для того, чтобы жаловаться. Бесспорно, Джордах, вы правильно сделали, что отказались от места на кафедре… Научный мир! — с горечью воскликнул он. — Кругом зависть, интриги, предательство, неблагодарность… Приходится следить за каждым шагом. Мир бизнеса куда лучше. Ты мне, я тебе. Слабого сжирают. Открыто. Лезут вверх и вверх. По крайней мере…

— Это не совсем так… — возразил Рудольф. — Я имею в виду бизнес.

— Конечно, нет, — согласился Дентон. — Все зависит от человека. Не стоит слепо верить в теорию. Тогда теряется реальное представление о жизни. Во всяком случае, я рад вашему успеху и уверен, вы добились его без каких-либо компромиссов.

Официантка принесла суп, и Дентон опустил в него ложку.

— Если бы мне пришлось все начинать сначала, я сторонился бы увитых плющом стен колледжа как чумы, — продолжал он. — Эти стены превратили меня в ограниченного, озлобленного человека, неудачника, труса…

— Я бы ничего подобного о вас не сказал. — Рудольф был поражен характеристикой, которую дал себе Дентон. Раньше Рудольфу всегда казалось, что профессор весьма доволен собой и ему нравится излагать молодой аудитории свои взгляды на экономические преступления.

— Я живу в постоянном страхе и трепете. — Дентон шумно хлебнул суп и повторил: — В страхе и трепете.

— Если я могу вам чем-то помочь, профессор, — начал Рудольф, — я…

— У вас доброе сердце, Джордах, доброе сердце. Я сразу же выделил вас из всех. Другие легкомысленны и жестоки, а вы — серьезный, участливый. Вы учились, стремясь к знаниям, а другие — только чтобы сделать карьеру. Да, все эти годы я внимательно наблюдал за вами. Вы далеко пойдете, поверьте моему слову. Я преподаю в колледже больше двадцати лет. Через мои руки прошли тысячи молодых людей. Я изучил их вдоль и поперек и сразу могу определить, на что они способны. — Дентон доел суп и приступил к гамбургеру и кофе. — Чтобы добиться успеха, вы не пойдете по трупам. Я знаю вас, ваш ум, характер. У вас твердые принципы, вы человек благородный, утонченный и требовательный к себе. У меня наметанный глаз, я все вижу, Джордах, в классе и вне его.

Рудольф молча ел, дожидаясь, когда кончится поток похвал, догадываясь, что Дентон собрался попросить его о большом одолжении — иначе не стал бы так рассыпаться.

— До войны, — продолжал Дентон, жуя гамбургер, — было больше молодых людей вашего типа: проницательных, порядочных, честных. Многих из них сейчас нет в живых — они погибли, и мы уже даже не помним, в каких краях настигла их смерть. Теперешнее же поколение… — Он безнадежно пожал плечами. — Хитрые, расчетливые, лицемерные. Только и думают, как бы что-нибудь урвать без особых усилий. Вы не поверите, сколько студентов пытается обмануть меня на экзаменах. Будь у меня деньги, я уехал бы из этой страны куда-нибудь подальше и поселился на каком-нибудь острове. — Дентон с беспокойством посмотрел на часы и с заговорщическим видом оглядел зал. Соседняя с ними кабина была пуста, и только у бара ближе к выходу сидело несколько мужчин, но они не могли услышать их разговор. — Пожалуй, я перейду к сути дела. — Дентон понизил голос и перегнулся через стол. — У меня неприятности, Джордах.