Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

Обсудив все, Марисабель и Бето решили обратиться к Пато Кориа, сын которого, Эстебан, занимал крупный пост в политическом аналитическом центре и был в хороших отношениях с комиссаром Гарбансой, и попросить его узнать, как продвигается дело. Эстебан лично встречался с комиссаром Гарбансой, который пообещал сделать все, что может.

Бето не знал, что комиссар уже отвел от него ужасную возможность — полковник Диас совершенно серьезно собирался арестовать его и посадить в камеру предварительного заключения.

— Сеньор Франсиско Мараньяль неоднократно высказывал удивление, как мы можем позволить столь опасным преступникам разгуливать на свободе, — говорил ему Батиста Диас. — Я считаю необходимым немедленный арест этого Сальватьерра и его жены. Уверен, что она его сообщница, если не вдохновительница преступления. Вам известно, что ее мать и отец в настоящее время в Швейцарии? Поймите, они оба в любой момент могут сбежать за границу. Я допускаю даже, что они как-то связаны с европейской мафией, занимающейся кражей произведений искусства по всему миру.

Сантьяго Гарбанса за время работы под начальством Диаса уже успел неплохо изучить достаточно примитивную натуру своего шефа. Он понимал, как можно косвенным путем добиться своего, и сказал:

— Арест Бето Сальватьерра спугнет всех тех, кто с ним связан. Ведь вы сами говорили, господин полковник, что он не мог совершить этого преступления в одиночку. У него должны быть сообщники, помощники. Если он связан с иностранной преступной группировкой, должны быть каналы связи, связные. Посадив сейчас Сальватьерра в тюрьму, мы только спугнем остальных. Лучше всего создать вокруг него вакуум. Сделаем вид, что мы поверили ему, сняли с него подозрения, а на самом деле будем пристально следить за всеми его контактами. Это же ваш излюбленный прием, господин полковник.

— А вы иногда неплохо соображаете, Гарбанса, — ответил полковник Диас.

* * *

Когда Гарбанса вошел в свой кабинет, лейтенант Пиньо говорил по телефону:

— Яхта «Белиссима», предположительный владелец гражданин Италии Альберто Бенци… Что? Нет такой? И не было в ближайшее время? — Пиньо положил трубку и, увидев шефа, недовольно сморщился: — Нет в порту Веракрус никакой яхты «Белиссима», что и требовалось доказать. Я был в этом уверен.

— Я тоже, — спокойно ответил Гарбанса.

— Но письмо-то она представила? — спросил Пиньо. — От своего отца?

— Письмо пропало, — нахмурился комиссар. — Сальватьерра с женой перерыли весь дом. Но она не смогла вспомнить, что видела это письмо после того, как итальянец ушел. Я думаю, он предусмотрительно захватил его с собой. Если они с самого начала решили все свалить на Сальватьерра, письмо было бы, конечно, лишним.

— За что же мы могли бы зацепиться?.. — Пиньо обеими руками взъерошил себе волосы на затылке. — Нет ни яхты, ни письма, ни Альберто Бенци, ни ученого-эпидемиолога, ни итальянца, а картины тю-тю…

— Нет, ты не прав, Пепе.

Лейтенант Пиньо от неожиданности оставил в покое свои волосы и в изумлении взглянул на шефа. Впервые суровый комиссар назвал его по имени, да еще не как взрослого — «Педро», а ласкательно-уменьшительно — «Пепе».

— Ты не прав, — повторил Гарбанса. — Есть яхта, и есть итальянец. Либо это был большой актер, способный на протяжении нескольких часов имитировать слабый, заметь, слабый (это труднее) итальянский акцент, либо он все-таки действительно итальянец. И скорее всего, есть яхта. Разумеется, не «Белиссима» и не в порту Веракрус, но где-то есть, стоит в каком-нибудь захолустном Пуэрто Прогресо на Юкатане. Нам повезло, лейтенант.

— Повезло? — снова удивился Пиньо. — В чем же?

— В том, что в нашем мире есть энтузиасты, — ответил Гарбанса. — Если бы реставратор Кристобаль не болел за свое дело, он никогда бы не пришел на работу в воскресенье, да еще утром. И тогда бы яхта с неизвестным нам пока названием преспокойно покинула бы некий небольшой мексиканский порт, увозя на своем борту картины. В разрешении на вывоз было бы написано, что это картины мексиканского художника Бето Сальватьерра, а на самом деле это были бы шедевры из галереи. Заметь, преступники предусмотрели все — на тот случай, если бы таможеннику захотелось взглянуть на картины, они в целом соответствовали описанию — и размером и даже отчасти содержанием. Написано «Мать и дитя» — так и у Мурильо тоже женщина с ребенком на руках.

Комиссар Гарбанса задумался.

— Пожалуй, надо сделать вот что. Немедленно сообщить во все без исключения порты, и не только крупные порты, но и во все рыболовецкие деревушки, стоящие на море, во все поселки, где живут ловцы креветок, не появлялась ли там яхта, приписанная к какому-нибудь итальянскому порту. В особенности если у нее на борту находятся какие-нибудь произведения искусства, и вообще, если не совсем понятно, чем люди на ней занимаются.

— Сообщать даже туда, где нет причалов, а суда могут стоять только на рейде? — спросил Пиньо.