Богатырская работенка

– Не суть важно. Так на кого вы учиться намерены?

– На ведьм.

– А для ведьмы какой продукт наипервейший в рационе? – с хитринкой во взгляде спросила Яга.

– Хлеб? – спросила брюнетка.

– Пряники медовые, – предположила блондинка.

– Эх вы, двоечницы! Для нас – ведьм – главный продукт – это добрые молодцы, запеченные в собственном соку да с яблочками. А ежели петрушкой украсить, да рябиной огненно-красной, так и за уши не оттянешь.

Брюнетка нахмурилась, блондинка позеленела, а я не выдержал и прыснул в кулак. Ну нельзя же такую ахинею всерьез воспринимать… Или «зя»?

Ученицы испуганно подпрыгнули и в один голос взвизгнули:

– Добрый молодец!

– А вот и главное блюдо пожаловало, – произнесла Яга, довольно потирая ладоши и подмигивая мне. – Ну, ученицы, ведите гостя в дом и сделайте все, как я вас учила.

– Как учила, как учила… – проворчала блондинка. – Кто его знает, сколько его поить нужно. Вдруг мало окажется… – Почесав ухо, она вздохнула и прошептала себе под нос: – Уж лучше бы под ракитовыми кустиками…

Я сделал вид, что не расслышал, но покраснел. Кто бы спорил. Она девка видная: на лицо весьма и весьма миловидная, телом статная, фигуристая, есть где глазу порадоваться, а уж ежели… Но Яга строго-настрого предупредила: «Ни-ни!» – и пальчиком погрозила. Не хочу рядом с Гришей стоять с протянутыми руками, полуспущенными штанами и закаменевшей улыбкой на лице.

– Садись! – указала на лавку блондинка.

– Будешь пить! – поддержала ее черноволосая подружка.

Я сел и тотчас заявил:

– А пить не буду.

– Это еще почему?! – в один голос возмутились ученицы. – Ягушечка, он пить отказывается…

– Сделаем вид, что меня здесь нет, – заявила Баба Яга, устроившись в углу и легонько стукнув перевернутым кверху метелкой помелом об пол. И добавила, прямо на глазах делаясь невидимой:

– Сами справляйтесь.

Подружки переглянулись и, усевшись напротив меня, завели между собой разговор.

– Что будем делать?

– Поить.

– А как?

– Не знаю. Может ты его подержишь, а я в рот залью.

Я невольно улыбнулся, представив эту картину.

– А если по лбу стукнет?

Девушки дружно засопели, сверля меня сердитыми взглядами.

– Устраивать на первом же занятии проверку – это нечестно, – заявила блондинка.

– Я все слышу, – напомнила о своем присутствии невидимая Яга.

Блондинка, в дополнение к достоинствам роскошной фигуры обладавшая также искристым взглядом изумрудных глаз, от которого начинают трепетать струны любой мужской души, посмотрела на меня и напрямик поинтересовалась:

– А ты точно добрый молодец?

– А что? – вопросом на вопрос ответил я. – Не похож?

– Да кто вас глухоманьских знает, вдруг ряженый. Вон, вещи на тебе странные, сразу видно, заморские.

– И что?

– А то!

– Что «то»?

– Ничего, – надула губки блондинка. – Негоже доброму молодцу девице порядочной в просьбе ее малой отказывать.

– Так вы попросите, может я сам в печь залезу, еще и яблоко в зубах держать буду и укропа веточку засуну.

– Куда? – спросила брюнетка.

– Куда надо. В ухо.

– Правда?

– Нет. Несмотря на молву, среди добрых молодцев самоубийц нет. И так всегда уйма злодеев найдется, которые так и мечтают нас со свету сжить.

– Значит, не полезешь?

– Не полезу.

– Надо поить, – констатировала блондинка.

Ее черноволосая подруга задумчиво ущипнула себя за кончик носа и на всякий случай уточнила:

– А может выпьешь, чтобы традицию не нарушать?

– Нет, – отрицательно покачал головой я, смотря прямо в ее голубые глаза и чувствуя, что тону в них.

– Значит, ты не добрый молодец… – скривила губки блондинка.

– Значит, вы не пройдете испытание… – в тон ей ответил я, решив еще чуть-чуть помучить их, а потом сдаться. Да и как откажешь таким прелестным девушкам?

Яга тихонько хихикнула в своем углу.

Ведьмовские ученицы переглянулись и с дикими воплями бросились на меня.

В первый момент я онемел от неожиданности.

Брюнетка отпихнула в сторону стол, мешающий маневру, а блондинка незамедлительно прыгнула мне на шею.

Я едва успел поймать ее в объятия и вскочить на ноги, в попытке удержать равновесие, как следом на моей шее, с криком: – Будешь пить?! – повисла брюнетка.

Проснувшийся Цербер с радостным трехкратным «Гав!» и «Гаси стукача!» последовал за ними, оставляя за собой шлейф золы.

Сразу столько счастья, обрушившегося на одного меня, я не выдержал и повалился на пол. Образовалась «куча мала».

Крики, игривый визг, когда в попытке выбраться из-под навалившихся на меня тел я ухватился за что-то упругоподатливое, крайне приятное на ощупь, троящийся собачий лай и заливистый хохот старой ведьмы, мерцающей в своем углу при каждом ударе помелом об пол.