Богдан Хмельницкий

накануне старик генерал Артишевский устроил чрез реку и сверх того по плотине ‘).

Одна часть, под начальством короля, должна была переправляться на той стороне

Зборова, которая называлась к Озерной (имя. местечка), куда леясал путь на Збараж, а

другая на стороне ко Львову а). Оба моста были тесны для множества возов и воинов, а

потому войско необходимо растянулось на большое пространство, да и

переправившись, не могло скоро стать в боевой порядок 3). Подъездчики уверяли н

клялись, что не видели татар: все думали, что неприятель далеко и опасаться нечего. Но

как день был пасмурный и дождливый, то король, для предупреждения опасности,

отправил на самом рассвете два отряда в передовую и заднюю стражу: вперед поехал

князь Самуил Корецкий, известный виновник корсунского поражения, а назад

отправился, с 1.200 человек, Самуил Коржицкий и стал подле какого-то

полуразрушенного старого окопа близ озерца или плеса, образуемого рекою 4).

Обязанность их состояла в том, чтоб, в случае опасности, дать знать войску и

удерясивать нападение, пока войско придет в порядок.

Итак, король с одной частью войска налегке переправился под сильным дояадем на

другую сторону, а другая часть с обозом оставалась еще на прелшей стороне и

переправлялась медленно, мало-по-малу, по причине дурной погоды. Только часть

обоза успела переправиться и залоясить па другой стороне военный стан 6).

Козаки видели все, что делают враги; сам Хмельницкий вскарабкался на высокое

дерево и наблюдал переправу со стороны Львова б). Он не велел трогать поляков до тех

пор, когда они растянутся еще более и станут еще беспечнее, не видя нападения. Он не

ошибся в рассчете, особенно относительно тех, которые переправились со стороны

Львова. В полдень уверенность в отдаленности неприятеля до того распространилась

менаду поляками, что на половине переправы поснолитое рушенье распололсилось

обедать.

«К чему спешить? — говорили они: — еще успеем. Неприятель далеко. Король

недалеко от Зборова сегодня!»... Вдруг прибегают к иим посланные от Корясицкого,

извещают, что из леса напали па них татары, требуют помощи.

«Вздор!—отвечают посполитаки:—это вам привиделось».

Через несколько времени прибегают другие посланные.

’) Bell, scyth. cosac., 53.—Pomn. do dziej. Polsk. w. ХП, 146.—De reb. gest. contra

cosac., 74.

2)

Diar. bitw. p. Zbor. Starozytn. pols., I, 261.

3)

Annal. Polon. Clim., I, 139. — Pam. do pan. Zygm. Ш, Wlad. IV i Jan. Kaz., П, 87.

*) Histor. belli cosac. polon., 204.—Pam. о wojn. kosac. za Chm. 57.

5)

А. IO. и 3. P., Ш, 410.

6)

Annal. Polon. Clira., I, 139.—Histor. pan. Jan. Kaz., I, 173.—Pam. do pan. Zygm.

Ш, Wlad. IV i Jan. Kaz., II, 83.

304

«Спешите,—-говорят они,—-дело завязалось не на шутку; спешите, иначе погубите

самих себя!»

Посиолитое рушенье все еще не доверяло известию и никак не хотело оставить

своего обеда; послали только удостовериться, точно ли напали па Коржицкого

неприятели.

Но уже было поздно: татары совершенно разбили заднюю стражу. Коржицкий с

малым остатком бежал и на дороге встретил посланных.

«Вы не хотели верить словам военачальника: поверьте же теперь собственным

глазам!»—говорил он и побежал прямо в королевский лагерь :).

Зборовские мещане зазвонили в колокола.

Татары и козаки появились перед растерянными рядами обедавших посполитаков и

с оглушающим криком ударили на них. Слуги, в испуге, побросали возы на мосту и

сразу сделали невозможным ни с другой стороны подать помощь иеперсшедшим, ни

последним убежать на другую сторону; притом дождь и туман до того закрывали вид

на окрестность, что поляки, как говорит современник, прежде могли чувствовать

удары, чем увидеть неприятеля, наносившего их 3).

Началась ужасная резня. Нестройные и непривыкшие к битвам шляхтичи падали

безотпорно. Конница хотела уйти и покинула пеших... Татары и козаки порознь удобнее

истребили и тех и других 3). Король, по донесению Коржицкого, послал на спасение

посполитому рушенью несколько хоругвей; но сила неприятельская прибывала: все

присланные на помощь отряды были окружены, разбиты и совершенно истреблены с

их начальниками *). Тогда погиб Валдуин Оссолинский, племянник канцлера, молодой

человек, подававший большие надежды; погиб Фелициан Тышкевич и Захария

Четвертинский, бывший коммиссаром у Хмельницкого, пан православной веры,—и

один из Чарнецких, и ученый Ржечнцкий, и Котецкий, видевший, прежде своей смерти,

истребление всего полка своего, и более двадцати особ из знатнейших фамилий;

раненые попадали с лошадей и окончили жизнь в муках... 5), и много-много погибло

тогда цвета дворянства Речн-Посполитой, много осталось в Польше замков и дворов

без хозяев, воеводств и поветов без начальников, вдов и сирот еще более 6). «Жалче

всех,—говорит украинский летописец,—бедпой шляхты львовекой и перемышльской,

природных русских: не быв никогда па войне, опи выступили в поход, со слезами

разлучались с женами и детьми, и уже более никогда их не увидели» 7). На полмплп

Ч Histor. belli cosac. polon., 103—104.

2)

Annal. Polon. Сииш., I, 239.—Histor. pan. Jan. Kaz., I, 73.—Pam. do pan.