Богдан Хмельницкий

в Варшаве на целом своем сейме? Да что давнее вспоминать: посмотрите на ваших

братьев: они еще на кольях,—может быть, еще дышат и призывают вас беречь себя

самих и соделаться слугами божьими на праведное мщение за их муки!»

Эта речь была произнесена с силою и вдохновением, личность и сан оратора

помогали впечатлению. Толпа заволновалась. Ожесточенные хлопы кричали: «оружия!

оружия! бить их, бить всех и больших и малых! Кара им за их злодейства!» Весть

разнеслась по окрестностям, и в разных местах составились партии, соединялись

между собою и побуждали других поселян составлять такия же партии. Несколько

дворян попались к ним и были замучены. Услышав о волнении, князь Корецкий

отрядил против бунтовщиков три тысячи своей конницы. Этот отряд легко бы,

казалось, мог расправиться, по одиночке, с шайками крестьян, которые, как доносили

князю, действовали одна от другой отдельно. Но вышло не так. Хлопы окружили его и

обратили в бегство, и еслиб у хлопов были в то время лошади, то верно бы истребили

всех. Событие это, как следовало ожидать, способствовало к распространению мятежа;

слух о нем скоро дошел в Варшаву и наделал там большего переполоха. Король был

недоволен Корецким, и поручил канцлеру написать к нему письмо с выговором. «В

настоящее время, было писано в этом письме, вовсе негодится возбуждать и раздражать

хлопов. Еслиб даже казненные вполне были достойны этого, и тогда нельзя похвалить

такой строгости; благоразумный человек должен сообразоваться с обстоятельствами и

знать, что не всегда должно наказывать преступление, когда из этого может произойти

соблазн. Ваша милость, требуя от своих хлопов повиновения, сами вашими поступками

возбуждаете и усиливаете в них строптивость и неуважение к себе. Извольте же

исправить сделанную вами ошибку, ибо по вашей вине не должна страдать вся Речь-

Посполнтая» 1). Неизвестно, как поправил свои ошибки Корецкий. Мятеж то

усиливался, то улегался, но не прекращался. Как только бывшие в войске в прошлую

войну хлопы возвращались в свои жилища, владельцы стали их мучить. «Вот это и

вашему Хмельницкому будет, — говорили они, —• дайте

*) Stor. delle guer. civ., 202—204.

345

только нам справиться». Хлопы составляли шайки, владельцы обращались к

Хмельницкому с жалобами *). Хмельницкий казнил непослушных, вешал, сажал на кол

2), и чрез то имя его, которое до того времени произносилось с благоговением

русскими, стало у многих предметом омерзения. Забужане и поднестране, самый

бойкий и отважный народ в Южной Руси, отличались пред всеми приверженностью к

буйству и неповиновению. Они составляли шайки, называемые в том крае ватагами

левенцов. В Червоной Руси их звали опришками: в числе последних, кроме

непокорных панских хлопов, были карнатские горцы; название опришки быдо

старинное, но прежде они образовали небольшие разбойничьи шайки, не имевшие

никакой задачи, кроме грабежа, теперь они стали сплочаться и преследовать одну цель

—освобождение от власти панства и возмездие шляхетству за прежния утеснения.

Начались попрежнему убийства и пожары; начальником мятежных стал Нечай,

храбрый Брацлавский полковник. Говорили, что к Хмельницкомурнагрянула толиа

тысяч в пятьдесят “).

«Так-то ты нас покидаешь, гетман,—говорили они,—покидаешь тех, кого обязан

защищать и не давать в обиды панству! Или ты слеп и не видишь, что ляхи тебя

обманывают своими ласками, чтоб потом погубить коварно? Или не понимаешь, что

они хотят тебя обезоружить, поссорив с верными воинами? Поступай же, как хочешь;

если тебе нравится неволя, оставайся в ней; а мы выберем себе другого старшего,

который лучше тебя постоит за насъ».

Гетман не осмелился пренебречь голосом брацлавского полковника, любимого

народом Нечая, которого имя до сих пор осталось в народной поэзии идеалом мужества

и отваги. Гетман убоялся,—говорят летописцы, — чтоб его не свергли с гетманства. В

уверенности, что гетман не посмеет принять против него суровых мер, Нечай не

огриничился смелыми заявлениями, и после приведенного выше объяснения с

Хмельницким, в мае, находясь недели три в Киеве, отправил просьбу к Очаковскому

бею прислать к нему в полк Брацлавский две тысячи орды, так как ляхи, писал он, не

хотят быть с нами в мире. Эта орда, ворвавшись в Подолию, разорила несколько дворов

шляхетских, убила одного шляхтича в его доме и ушла с добычею. Кисель требовал,

чтоб Хмельницкий за такой поступок самовольный казнил Нечая; Хмельницкий

обещал, позвал Нечая, но тотчас выпустил. Кисель сообщает, что Хмельницкий взял

тогда с Нечая несколько тысяч злотых. Нечай' был богач и в народе имел силу, равную с

Хмельницким 4). Гетман прибегнул к изворотам.

«В реестр принимать более нельзя, — объявлял он, — кто захочет быть охочим

козаком, пусть будетъ» 5).

Это охочее войско, которое называли просто гультайством (сбродом),

’) А. Ю. и 3. Росс., Ш, 401.

'-) Памяти, киевск. коми., II, 3, 20—30.

3)

А. ИО. и 3. Росс., III, 401.

4)

Jak. Michalowsk. Xiega Pamietn., 549—551.

5)

Истор. о през. бр.—Annal. Polon. Clim., I, 179.—Histor. Jan. Kazim., I, 110.—

Pam. do pan. Zygm. III, Wlad. IV i Jan. Kazim., II, 123,—А. Ю. и 3. P., IU, 404.

346