Боги Черной Лощины

Они словно перенеслись в прошлое, деревня больше не лежала в руинах. Дома были целы и казались обитаемыми, а из труб поднимался дым. Впереди Мейсон заметил оранжевое сияние десятков факелов – толпа мужчин и женщин собралась у деревенских ворот.

За ними виднелся край лесного массива, показавшийся ему знакомым. Он по-прежнему был в Черной Лощине. Местные жители щеголяли в старинной одежде, однако Мейсон не смог определить, к какому году она относится. В воздухе повисло напряжение, люди перешептывались, их взгляды оставались прикованы к кому-то за воротами. Этим кем-то оказалась молодая девушка в плаще. Ее лицо скрывал капюшон, но по изящным рукам и едва заметному изгибу бедер Мейсон догадался, что фигура принадлежит женщине. Она отвернула лицо от жителей деревни и пристально смотрела на лес, как вдруг где-то вдалеке раздался вой, тревожный и одновременно печальный. Люди издали дружный вздох и стали шептаться громче, Мейсон услышал, как одно-единственное слово пронеслось по толпе:

Сновидица.

Жители деревни буравили девушку в капюшоне подозрительными взглядами.

– Сновидица, – шипели они, повторяя это слово как обвинение и вместе с тем как приговор.

Была ли она тем самым пресловутым духом, обитающим в Черной Лощине?

А может, Сновидица – обычная девушка, которую вынудили покинуть свой дом? Казалось, в ней не было ничего сверхъестественного.

И все же сцена, представшая перед Мейсоном, вовсе не выглядела обыденной. Над толпой местных клубился странный, похожий на живой, туман. Он скользил по воздуху, подбираясь к каждому из жителей, и окружал его, пока человек не начинал изрыгать ядовитые обвинения в адрес изгнанной девушки. И тогда темное облако перелетало к следующему в толпе. Что-то зловещее притаилось в воздухе, и Мейсон задумался, не в этом ли причина ярости жителей.

– Он был прав, – услышал Мейсон чей-то голос, и темное марево задрожало, словно посмеиваясь. – Нам следовало изгнать ее раньше. Никто не может выйти живым из этих лесов.