Боги молчат. Записки советского военного корреспондента

На берегу началась борьба сотен людей за жизнь. Не за будущий Большой Город борьба, не за то, чтобы выполнено было решение Москвы о немедленном начале работ, а за собственную жизнь. Нет, здесь не думали о городе и о том, каким он будет, а думали только о том, как не погибнуть.

Прошел день, прошел другой, а на третий Смирнов спросил Марка. Они стояли над штабной ямой и спрашивая, Смирнов смотрел вдоль подземного города, а не на Марка.

«Мне кажется, что мы думаем об одном и том же, не так ли?» — сказал он, похрапывая трубкой.

«Вероятно», — ответил Марк. — «Вы о том, что ребята начинают сдавать?»

«О том», — подтвердил Смирнов. — «На каждых десять тут поставлен комсомольский организатор, на каждых сто человек — парторг, а ребята сдают. Почему бы это?»

Он искоса поглядел на Марка, но тот молчал. Смирнов сам знает, что в этих условиях происходит проверка человека, а не силы партийной организованности. Они пошли вдоль лагеря, сделали круг и вернулись к штабной яме. Печальное зрелище. Люди на краю отчаяния. Жмутся кучками к ямам, а из ям валит едкий дым. Иногда кто-нибудь из них, промерзши до костей, ныряет вниз, но скоро опять вылезает, вытирает слезящиеся глаза, кашляет, проклинает всё на свете. Они подошли к одной такой кучке. К ней двинулись люди от других ям, образовалась толпа. Марк чувствовал, что ребята чего-то ждут от него и Смирнова, но что они могли бы сказать им!

«Товарищи, надо выдержать!» — тихо сказал Марк. — «Это единственное, что нам нужно. Надо выдержать!»

Толпа подземных обитателей росла. Восточные лица, русские лица. Похудевшие и почерневшие. Заросшие бородами и усами. Ребята были сумрачны.

«Зачем нас сюда привезли?» — раздался вдруг голос. — «На погибель послали?» Толпа ждала ответа.

«Я всё знаю, товарищи! Не хочу успокаивать вас», — ответил Марк. — «Предстоит очень трудная зимовка. Но надо выдержать, ничего другого не остается». На душе у Марка было так же муторно, как и у всех этих ребят. Он снял шапку и вытер ладонью неожиданно вспотевший лоб.

Сказал: «Товарищ Сталин требует отправки. Приказ самого Сталина. Мы его выполнили. Теперь надо бороться за жизнь. Не гнуться. И помогать друг другу».

Молодой узбек, укутанный во всевозможное тряпье и всё время подпрыгивающий от холода, вдруг прекратил свои прыжки и приблизил лицо к Марку. Стал говорить, перешел на крик:

«Зачем говоришь! Мы всё понимаем! Я — секретарь райкома комсомола. Сталин приказал потому, что он не знает, как это выглядит. Дело не в Сталине, а в тех, кто организует стройку. Вредители! Нам еще в Хабаровске говорили, что начальником строительства враг народа. Это он загнал нас на смерть».

Перед лицом Сурова промелькнуло печальное лицо Виноградова.

«Но мы будем бороться, мы выдержим!» — крикнул узбек.

Все молчали, узбек в недоумении оглянулся.

«Привычка к агитации», — думал Марк. — «По инерции проявил энтузиазм. У других даже привычки этой не осталось».

«Совершенно верно!» — сказал Марк. — «Главное, не падать духом».

Люди хмуро смотрели в землю. Смирнов, молчавший до сих пор, вынул трубку из зарослей бороды и сказал:

«В этом самом месте или немного подальше зимовали казаки Дежнева, пошедшие открывать новые земли. Вырыли они такие же ямы и забрались под землю. Сильные это были люди. Казалось, обязательно должны они погибнуть — ни пищи, ни теплой одежды у них не было. А весной вылез Дежнев из ямы, а за ним его товарищи. Страшные, закоптелые, худые, но все-таки живые».

Маленький курносый парнишка спросил:

«Как же это они, живые то есть, остались?»

«А живыми они остались потому, что знали один секрет этой земли», — сказал Смирнов. — «Если человек духом не падает, то земля его прокормит. Если слаб, без веры в себя, то погубит его земля. У казаков Дежнева не было пищи. Но были у них крепкие руки и, главное, сознание, что никто им не поможет, если они сами себя не спасут. Стали они выходить на охоту, и охота давала им шкуры для одежды и мясо. Рыбу через проруби ловили. Так и вытянули, дождались солнца».

Смирнов погрузил трубку в бороду и замолчал.

«Так это было где-нибудь в другом месте!» — вскрикнул широкоплечий парень в армейском полушубке. — «Разве ж тут когда-нибудь бывает солнце? Посмотрите!»

Все оглянулись. Хмурой, тяжелой волной набегала на берег тайга. Низкое небо цеплялось за вершины деревьев. Действительно, трудно поверить, что здесь может появиться солнце.

«Нет, это было здесь!» — сказал Марк. — «А солнце, оно ведь тоже сильных любит, вот таких, как были казаки Дежнева. Перезимовали они, а потом новые земли открыли, прославились».

«Вот сукины сыны, казаки те!» — с восторженной веселостью сказал широкоплечий крепыш в полушубке, по-видимому волжанин. — «И зачем только они открывали на наше горе. А нельзя ли, товарищ Суров, закрыть ее, землю-то эту?»

С трудом раздирая спаянные морозом губы, люди смеялись. Смех, начавшись на низких и безрадостных тонах, становился громче, веселее.

«Петька Шувалов приехал закрывать землю!» — сказал кто-то в толпе.