Боги пустыни (СИ)

— Это просто кусок драгоценного металла, как не пыжься, мой псевдонаучный друг, — услышали они позади скрипучий голос Адриана Ливза. Высокий учёный шёл прямо за ними в компании самого МаксЭла, который всем видом показывающим, что ему безразличны их междоусобные споры. Роману вообще казалось, что владельцу Оазиса в большей части безразлично вообще всё, где он не видит своей выгоды, и в данном случае ссориться с двумя старыми учёными ему не хотелось. «Странный тип, — подумал молодой учёный, — он к науке-то имеет поверхностное отношение, однако всё равно выкупил у государства целый исследовательский комплекс. Но зачем, интересно?»

— Если бы в мире существовало только то, что мы можем потрогать руками, то вы бы, Адриан, до сих пор бы катали каменное колесо по полям, — тут же вскинулся ксеноархеолог, — вы забываете, что все прорывы в теориях и практиках научного мира достигались путём шага в неизведанное. И делалось это теми, кто верил в то, что существуют вещи, которых мы не видим или не можем видеть.

— Как серые человечки из летающих тарелок? — уточнил тот. — Или звёздные карты из дольмена, приснившиеся вам на свежем таёжном воздухе?

— Человеческий разум — это мутный омут, в котором предстоит разбираться не одному поколению, — Никита Александрович всем своим видом показывал, что этот диалог ему неприятен, — даже нейробиология ещё не дала чёткого ответа на многие важные вопросы. И давным-давно, такие как вы, с пеной у рта, категорически заявляли, что мир плоский и иначе быть не может, потому что они видели горизонт, а не сферу.

— Так что же предлагаете вы, Никита Александрович? — подал голос МаксЭл. — Я выслушал достаточно теорий от ваших коллег в области физики, биологии, химии и истории, но никто из них так и не разгадал тайну этой вещи. Теперь, я прошу вас дать объяснение случившемуся. Как по-вашему, почему мы не нашли этот… «посох», как его называют, раньше, когда сканировали территорию под аркой?

Обрадованный оказанным вниманием и кислой миной на лице Адриана, старый профессор ксеноархеологии даже на секунду задохнулся, но быстро взял себя в руки и ответил:

— Я предполагаю, что эта вещь обладает защитными функциями, которые могут скрыть её от глубинных сканеров любого спектра. Мы не могли её найти, потому что нам неведома данная методология поиска. Смотрите — когда вы сканировали территорию впервые, вы не знали, что хотели найти, потому что не имели представления об арке. Во второй раз, вы уже знали из чего состоит арка, но не знали, для чего она служит. В третий раз, вам попалась история религии энофопов, но и тогда никто не понял, чего он хочет от этой вещи. И мы бы не нашли её и в этот раз, если бы кто-то не догадался о свойствах арки! Этот некто понял то, до чего я категорически додумался только сейчас — что от всякой двери есть свой ключ, а раз есть дверь, то есть и проход, и логический выбор очевиден — необходим ключ от двери.

Слушая его, Роман вдруг ощутил, как предательски засосало под ложечкой от нахлынувшего беспокойства. Все мысли разом смешались от переполняющих его чувств, и почему-то вновь представилась старая дверь в его комнату, медленно и со скрипом открывающаяся навстречу дневному свету. «Неужели, это из-за меня такое случилось? — он с трудом сглотнул подступивший к горлу комок. — Но… это невозможно! Как, среди всех этих учёных, которым я в подмётки не гожусь, он смог услышать мою секундную мысль? Да нет, это не мог быть я. Возможно, сам Никита Александрович или господин Эльм, догадались об этом… но… но не я».

— Старик, тебе нехорошо? — заботливо спросил его профессор, заметив, что его помощник побледнел как полотно.

— Нет-нет, — поспешно тряхнул головой Роман, — я заслушался и забыл дышать… вы же знаете, такое со мной иногда бывает…

— О да, и я категорически против, чтобы ты так халатно относился к своему здоровью, — начал отчитывать его Никита Александрович, принимая образ ворчливого деда, — это, между прочим, подтверждает теорию нейробиологии, что человек не полностью использует ресурсы своего мозга…

— Мы говорили о посохе, — вежливо напомнил ему МаксЭл.

— Ах, да. Теперь о самом интересном. Видите ли, я сам не был уверен в той теории, что озвучил, до недавнего эксперимента ещё раз бомбардировать объект разогнанными лептонами. Результат оправдал мои ожидания — посох никак не изменился, и я сделал единственный вывод о его состоянии. Он защищён полем, которое мы пока не можем никак обнаружить. Это тончайшая энергия, неуловимая даже для самого чуткого сенсора, что мы имеем, и в то же время она самая распространённая в нашем мире. Это мысль!

— Какая мысль?