Боги пустыни (СИ)

— Та самая, что запрещает прочим «грубым» воздействиям как-то контактировать с посохом. Кто-то очень могущественный, кто мог управлять самой мыслью, смог защитить этот предмет от обнаружения. А поскольку окружающий нас мир мы можем понимать только нашим несовершенным мозгом, я категорически уверен, мы не нашли его раньше, потому что для нас его там просто не было! Но когда появился тот, чьё желание эта защитная функция посчитала законным или нужным к исполнению, то мысль проявила эту вещь, и мы смогли её обнаружить.

— И вы хотите сказать, что вы не сумасшедший? — поинтересовался, закипая, Адриан. — Какая, к чёрту, «мысль»?! Вдумайтесь в то, что вы говорите: посоха не существовало, пока о нём не подумали! Знаете, если существование внеэлемских форм жизни ещё можно было бы предположить, то продвигать инсинуации, прямо противоречащие законам физики, это слишком даже для вас!

— Человечество знало немало случаев «противоречия» известных физических законов, — у Никиты Александровича даже лысина побагровела, — и дабы вы знали, «защитник науки», наше представление о мире всё ещё поверхностно. Новые методы изучения материи и энергии возникают чуть ли не каждое десятилетие, но такие как вы с громким лаем пытаетесь защитить уже не работающие теории и свои собственные представления о мире, не понимая, что наука сама по себе — необъятное явление! И я категорически заявляю — то, что мы знаем сейчас, возможно не будет иметь никакого значения в будущем.

— Все ваши «новые методы исследования» настолько несуразны, что не могут пройти и поверхностной критики! Как историк, могу с уверенностью сказать, что человеку свойственно мистифицировать любое непонятное явление, приписывая к нему свойства неких «высших сил», «инопланетян» и прочей антинаучной чепухи. И пока что ваша теория «материализации с помощью мысли» относится именно к ним. У вас нет никаких доказательств…

— Пока что эта теория хоть как-то проливает свет на случившееся, — неожиданно холодно вмешался в спор МаксЭл, — если профессор Галактионов прав, и мы имеем дело с инопланетным артефактом, который, к тому же, защищён «мыслями» этих существ, то мы сейчас стоим на пороге одного из величайших открытий в истории! И лучше бы она подтвердилась, иначе вы все, — он окинул взглядом всех троих, — покажете себя как люди… некомпетентные и ни за что получающие государственные деньги.

Старого археолога словно холодной водой окатили. Роману стало немного жаль Адриана, и даже Никита Александрович помрачнел. Что-то пробормотав про неотложные дела, профессор истории поспешно ретировался в смежный коридор в жилой отсек.

— Никита Александрович, — МаксЭл тоже остановился, сделав жест подошедшему водителю личной машины, — я не могу до конца понять ваши теории в силу своей неосведомлённости, но вы убедили меня — это и правда нечто неэлемского происхождения. И раз вы единственный, кто хоть что-то понимает в этом, я передам вашим коллегам, что вы получаете полный доступ к изучению данного объекта. Делайте всё, что сочтёте нужным. В разумных пределах, конечно. Я не могу допустить, чтобы кто-то пострадал по необъяснимым обстоятельствам.

— Я всё понимаю, господин Эльм, — торопливо закивал тот, — я и мой помощник сделаем всё, что в наших силах!

— Надеюсь на это, — тот коротко кивнул, галантно слегка отставив ногу, и отправился за своим водителем в гараж, где стояли автобусы и грузовики Оазиса.

***

Однако, несмотря на весь энтузиазм профессора Галактионова, посох никак не хотел реагировать на попытки воздействовать на него разумом. Он всё так же упрямо продолжал висеть в поле антигравитации под стеклянным колпаком, поблёскивая в свете прожекторов, и не уступал в попытках раскрыть свои секреты.

— Если он ключ, то должен быть и замок, — логически рассуждал Роман, глядя на хмурого Никиту Александровича, сидящего за письменным столом напротив камеры с посохом, — но я не видел на арке ничего даже близко подобного.

— Само понятие «ключ» может быть всего лишь ассоциацией, — уныло покачал головой тот, — и я теперь не уверен ключ ли это вообще. Быть может, это всего лишь накопитель мыслей, как батарейка, а возможно, что это и правда всего лишь кусок металла, чудесным образом скрывшийся от множественных сканирований.

— Похоже, вы совсем отчаялись, Никита Александрович, — участливо произнёс Искатель, пододвигая своему наставнику кружку крепкого чёрного чая, который он любил попивать с шоколадными конфетами, — возможно, мы просто думаем о нём не так… нужно точно воспроизвести момент, когда он активировался впервые.