Боги среди людей

Была суббота; вернувшись из гостей, Нэнси застала мужа настроившимся на пасторальный лад.

В лесах нынче буйство наперстянки. Немецкий ботаник шестнадцатого века Леонарт Фукс дал этому скромному цветку латинское имя «дигиталис», что означает «пальчатый». Есть у этого растения и другие имена: «рюмочник», «ведьмины наперстки», «кровавые пальчики», «колокольчики фей», но «наперстянка» — самое распространенное. У нас в Йоркшире бытует местное название «лисьи перчатки», которое восходит к древнеанглийскому Foxes glofa. (Любопытное совпадение, не иначе: фамилия Фукс по-немецки означает «лиса».)

— Никогда не задумывалась, откуда такое название, — сказала Нэнси, которая, положив руки на плечи Тедди, стояла у него за спиной и читала заметки.

Из наперстянки производят лекарство, стимулирующее работу сердечно-сосудистой системы, однако в народной медицине это неприхотливое растение испокон веков применялось для лечения самых разнообразных недугов. Во время войны, как многие знают, и, возможно, на собственном опыте, повсеместно создавались пункты приема лечебных трав, ставившие своей целью заготовку наперстянки для производства лекарственного препарата «дигиталис» в условиях отсутствия импорта.

— От моей мамы набрался, — заметила Нэнси.

— Да, верно. Она руководила пунктом приема лекарственных трав.

— Твоя мама считает мою ведьмой, — добавила Нэнси. — Три века назад она бы приговорила мою маму к позорному стулу и утоплению.

В «Эйсвике» сад, считай, полностью зарос наперстянкой. Позаимствовав у фермера две косы, Тедди и Нэнси кое-как выкосили лужайку, а все прочее оставили на откуп природе. Среди такого великолепия пейзажа они не видели особого смысла разбивать цветники. И лишь после переезда в Йорк Тедди с удивлением обнаружил, какую радость может принести четверть акра пригородной земли.

Чмокнув мужа в макушку, Нэнси сказала:

— Пойду тетрадки проверять.

Она больше не преподавала в гимназии для умненьких девочек, а по велению совести перешла туда, где «на самом деле была нужна». Каждый день ездила на машине в Лидс, где возглавила преподавание математики в благодарной средней школе. Теперь Нэнси повсюду фигурировала под фамилией мужа, распрощавшись с «мисс Шоукросс» еще в гимназии. В новой школе, с большим количеством «социально незащищенных» детей, охотно брали на работу замужних женщин. Туда бы и безголовую лошадь взяли, говорила Нэнси, лишь бы закрыть брешь по части математики.

Сам Тедди медленно, но верно становился фактическим редактором «Краеведа» — по мере того, как Билл Моррисон все больше «самоустранялся». Для выполнения самых утомительных редакционных заданий, связанных с беготней по городу, Тедди нанял вчерашнего выпускника школы, но бо́льшую часть материалов по-прежнему писал сам.

В выходные дни, как они доложили миссис Тейлор-Скотт, у них была традиция совершать многочасовые прогулки по долине и холмам, чтобы, по выражению Агрестиса, «природу лицезреть в различных одеяньях» и набираться впечатлений для колонки натуралиста. Они держали собаку — милейшего черно-белого колли по кличке Мосс, который ежедневно сопровождал Тедди на работу. Вечерами Тедди и Нэнси решали кроссворды или зачитывали друг другу выдержки из «Манчестер гардиан». В доме была радиоточка, а ко всему прочему, они любили играть в криббедж и слушать граммофон — свадебный подарок Урсулы.

— Друзья, знакомые? — допрашивала женщина-инспектор.

— На самом деле у нас времени нет, — ответила Нэнси. — Мы работаем, а на досуге друг с другом общаемся.