Боги среди людей

Как в заброшенном музее, на чердаке поселились пыль и ржавчина. Санни терпеть не мог музейную мертвечину, но его влекла сама идея коллекционирования: жуки и бабочки на лотках, образцы породы за стеклом. Да и книжки про Августа — хотя он нипочем не признал бы этого вслух — ему нравились, не столько содержанием, сколько единообразием обложек. На переплетах стояли номера: если расположить томики по порядку — от первого до сорок второго. В детстве он тащил в дом щебенку, галечник, зернышки гравия — любые камни. У него до сих пор иногда чесались руки поднять с земли камешек и сунуть в карман.

Каждый извлекаемый из коробки лист поднимал облачко тонкой, как серый тальк, пыли. Санни читал медленно, шевеля губами, словно на чужом языке.

В стойле, где укрылось на ночлег Святое семейство, теплился только робкий огонек, готовый вот-вот угаснуть. Малиновка, вместе с горсткой малых созданий, что собрались вместе и возрадовались приходу Мессии, увидела, как зябнет Младенец, опустилась подле огонька и замахала крылышками, чтобы раздуть пламя, да обожгла себе грудку. С той поры грудка у малиновки красная, в знак благодарности.

Такого добра там было пруд пруди. На каждом листке внизу читалось: «Агрестис». Что за муть?

И каждый раз — новая тема: «откапывая примулы», «желанное возвращение весны», «золотистое шествие нарциссов», «там выдра с выводком лоснятся от воды», «подснежник в белом облаченье». Боксирующие зайцы («у кельтов — посланники Эостре, богини весны»). Зайцы боксируют? — поразился Санни. На ринге, что ли?

Очередная затхлая шкатулка с пуговицами и старой мелочью. Обувная коробка с фотографиями. На них он почти никого не узнавал. Мелкие черно-белые фотки из допотопных времен — такими видел их Санни. После семидесятых годов — уже цветные. На пожелтевших квадратиках — он сам и Берти у дедушки Теда в саду. Наряженные в какую-то пестрятину, как клоуны. Спасибо тебе, Виола, с горечью подумал он. Неудивительно, что в детстве его задразнили. Вот они с Берти стоят перед клумбой, а между ними сидит Тинкер. У Санни слегка екнуло сердце. Когда дед в свое время сказал, что Тинкера усыпили, он разревелся. Эту фотографию Санни вытащил из коробки и сунул в карман.

В следующей шкатулке, маленькой, ржавой, оказались медали. Не иначе как дедовы воинские награды. И еще — маленькая золотая гусеница. Гусеница? Размякшая от старости карточка, на которой было написано: «Членский билет клуба „Гусеница“. Выдан ком. а/к Э. Б. Тодду».^{72} Еще одна карточка, совершенно другого образца: членский билет клуба «Золотая рыбка» на имя «мл. л-нта Э. Б. Тодда».^{73} Что за таинственные сокращения? Что за нелепые клубы, в которых состоял дед? На членском билете клуба «Золотая рыбка» с трудом читалась надпечатка: «Штатная аварийно-спасательная шлюпка. Февраль 1943».

Санни вспомнил, как они с дедом, когда тот повредил бедро, ездили в Харрогейт. Дедушке Теду он не признался, но поездка ему понравилась. Чего стоил образцовый порядок на тамошнем кладбище. В какой-то момент Санни пришлось даже оставить дедушку Теда в кресле-каталке и отойти, чтобы, чего доброго, не распустить нюни. Столько парней погибло — это вообще. Его ровесники, и все совершили нечто благородное, героическое. Повезло им. На их долю выпала история. Ему на такое рассчитывать не приходилось. Ну не подвернется ему шансов на благородство и героизм.

От этой мысли он разозлился. Вытряхнул из шкатулки медали и сунул в карман, где лежала стыренная фотка.

На самом деле интересная была штука война, все эти истории с бомбардировщиками. Надо бы раздобыть какую-нибудь книжку да почитать. Может, тогда удастся порасспросить дедушку Теда, не чувствуя себя полным придурком. А ведь дед — тоже герой, разве не так? Вот жизнь была у человека. Награды не просто так ему дали, а за что — Санни мог только гадать.

Неловко спустившись по стремянке с чердака, он опрокинул на пол какую-то коробку. Виола стала театрально изображать, как задыхается от пыли.

— Знаешь ведь, что у меня аллергия, — с раздражением бросила она.

— Наверху еще всего полно, — доложил Санни.

— Боже мой… — Виола повернулась к Тедди. — Какой же ты барахольщик, папа.

Пропустив это мимо ушей, Тедди обратился к внуку:

— Тебе, случайно, не попалась на глаза шкатулка с моими медалями?

— С медалями?

— Да, с боевыми наградами. Что-то я их давно не видел. Хочу побывать на встрече ветеранов ВВС — надо будет надеть.

Санни пожал плечами:

— Не-а.

— Мы можем как-то активизироваться? — вмешалась Виола.

— Все, что нужно, уже в фургоне, — сказала Виола. — Осталось только посмотреть — вдруг ты что-нибудь прошляпил.

— Что-то? — переспросил Тедди.