Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

«Я не буду входить в тайну связей А.Н. Раевского с гр. Воронцовой, – рассуждал всезнающий Вигель, – но могу поручиться, что он действовал более на её ум, чем на сердце или чувства… Как легкомысленная женщина, гр. Воронцова долго не подозревала, что в глазах света фамильярное ее обхождение с человеком, ей почти чуждым, его же стараниями перетолковывается в худую сторону… Козни его, увы, были пагубны для другой жертвы. Влюбчивого Пушкина нетрудно было привлечь миловидной Воронцовой, которой Раевский представил, как славно иметь у ног своих знаменитого поэта… Вздохи, сладкие мучения, восторженность Пушкина, коих один он был свидетелем, служили ему беспрестанной забавой. Вкравшись в его дружбу, он заставил его видеть в себе поверенного и усерднейшего помощника… Ещё зимой чутьем слышал я опасность для Пушкина и раз шутя сказал ему, что по африканскому происхождению его всё мне хочется сравнить его с Отелло, а Раевского с неверным другом Яго. Он только что засмеялся».

Известно сочувственное письмо Раевского из Малороссии, адресованное Пушкину в августе 1824-го: «Ради Бога, дорогой друг, не предавайтесь отчаянию, берегитесь, чтобы оно не ослабило вашего прекрасного дарования, заботьтесь о себе, будьте терпеливы, ваше положение изменится к лучшему. Поймут несправедливость той суровой меры, которую применили к вам. Ваш долг перед самим собой, перед другими, даже перед вашей родиной – не падать духом; не забывайте, что вы – украшение нашей зарождающейся литературы…»

А вот и поэт из Михайловского тревожится об Александре Раевском: «Мне сказывали, что А. Раевский под арестом. Не сомневаюсь в его политической невинности. Но он болен ногами, и сырость казематов будет для него смертельна».

В начале 1826-го Раевского арестовали в Белой Церкви, вменив ему в вину участие в заговоре декабристов.

Однако для Александра Раевского всё закончилось благополучно, и он вновь вернулся в Одессу. Но Елизавета Ксаверьевна встретила его холодно, почти удалив от себя. Роман закончился грандиозным скандалом, вспыхнувшим летом 1828 года. Именно тогда граф Михаил Воронцов удостоился высочайшей чести – принять в своём одесском дворце, что на Приморском бульваре, августейшую императорскую чету: Николая I и Александру Фёдоровну. В один из июньских дней, когда Елизавета Ксаверьевна направлялась с дачи на встречу с императрицей, её карету грубо остановил Александр Раевский с хлыстом в руках. Довольно громко, сделав свидетелями бурной размолвки городских зевак, он упрекал графиню в холодности, а в завершение дерзко воскликнул: «Заботьтесь хорошенько о наших детях!»

О том необычайном происшествии долго ещё злословили в московском и петербургском свете. «Жена моя вчера была у Щербининой[10], – в декабре того же года сообщал осведомлённый Александр Булгаков брату Константину в Петербург, – которая сказывала, что Воронцов убит известной тебе историей графини, что он всё хранит в себе ради отца и старухи Браницкой, но что счастие его семейственное потеряно. Меня это чрезмерно огорчает… Я не хочу еще верить этому… Кто более Воронцова достоин быть счастливым?.. Но эта заноза для души чувствительной, какова Воронцова, ужасна!»

Михаилу Семёновичу не стоило большого труда добиться высочайшего повеления о высылке Александра Раевского, своего чиновника по особым поручениям, в Полтаву. Причём без права выезда из губернии. Предлог был найден, конечно же, иной, – резкие обвинительные речи Раевского, задевавшие честь многих знатных особ.

Строгий запрет со временем был снят: Раевский обосновался в Москве, где счастливо женился на Екатерине Киндяковой. Через пять лет овдовел, единственной отрадой в жизни стала дочь Александра. Когда она, повзрослев, вышла замуж, Александр Николаевич покинул Россию и поселился во Франции, в Ницце.

Парадоксально, но не сырость казематов Петропавловской крепости, как некогда тревожился Пушкин, а полуденный воздух Ниццы стал для Раевского смертельным…

И на русском кладбище «Кокад», что на Лазурном берегу, появилась мраморная плита с жизнеописанием полковника в отставке и камергера: «Здесь покоится полковник Александр Николаевич Раевский. Родился на Кавказе в крепости Св. Георгия. Вступил в службу в 1810-м. Участвовал во всех боях славного 1812 года. Вышел в отставку в 1822-м. Скончался в Ницце 23 октября 1868 года. Господи! Прими душу усопшего».

…Графу Владимиру Сологубу не составило труда «объяснить себе, как такие люди, как Пушкин, герой 1812 года Раевский и многие другие, без памяти влюблялись в княгиню Воронцову». Не зря современники, упоминая грацию, обаяние и «неукоснительное щегольство» Елизаветы Ксаверьевны, нарекли её «одной из привлекательнейших женщин» своей эпохи.

Дитя «таинственной любви»

История любви поэта и графини Воронцовой имела очень долгое продолжение. Так уж случилось, что она «перешагнула» границы Российской империи…