Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

Её надменность приводила подчас к тому, что гости побаивались сидеть рядом с ней за столом, а некоторые офицеры предпочитали вовсе не посещать пышные приёмы, что устраивал наместник, признаваясь, что «не могли преодолеть “страха”, охватывавшего их в присутствии величественной графини». Но справедливости ради нельзя не упомянуть об ином мнении, – говорили, что «она была строга и сурова прежде всего к себе, а потом ко всем».

Как и многие дамы высшего света, Елизавета Андреевна не чуждалась благотворительности, особо уделяя внимание обществу Красного Креста. Одно время она возглавляла Кавказский комитет помощи пострадавшим от войны, и её радением во дворце наместника был обустроен склад для помощи раненым.

А в 1905-м, во время Русско-японской войны, часть корпусов Воронцовского дворца переоборудовали под лазарет для раненых офицеров. В годы Первой мировой петербургский особняк Воронцовых-Дашковых стал пристанищем для воинов-инвалидов.

Смелость и твёрдость характера всегда были присущи Елизавете Андреевне. Ещё в декабре 1914 года после волнений, случившихся в Тифлисе, ей посоветовали покинуть Кавказ. На что графиня Воронцова-Дашкова резко заявила: «Только трусы убегают. Вместо того чтобы организовать защиту родной земли, родного города, часть населения, особенно армяне, позорно бегут, не жалея на это средств. Я не уеду».

Позднее ей вместе с супругом пришлось всё-таки покинуть Кавказ и перебраться в Алупку, где вскоре, в январе 1916 года граф Воронцов-Дашков умер. Императрица Александра Фёдоровна оставила памятную запись: «Бедная графиня Воронцова. Она будет тосковать по своему милому старому мужу…»

Графиня Елизавета Воронцова-Дашкова, последняя владелица Воронцовского дворца, на костюмированном балу в Зимнем дворце.

Петербург. Фотография. 1903 г.

Последний раз Елизавета Андреевна виделась с императрицей в феврале 1917 года. После октябрьских потрясений её путь лежал в Ессентуки, где графиню ждали арест и тюрьма в Пятигорске. Затем благодаря счастливому случаю она оказалась в Крыму, и после всех злоключений, вместе с семьёй младшей дочери, на английском корабле, взявшем курс на Мальту, в апреле 1919 года навсегда покинула Россию. И любимый Воронцовский дворец в Алупке, последней владелицей коего ей довелось быть.

Елизаветы Андреевны не станет в 1924-м. Так уж совпало, что ровно сто лет назад Александр Пушкин приветствовал весть о скором появлении на свет её матери Софьи, милого его сердцу дитя!

…А в восьмидесятые годы прошлого века рядом с Елизаветой Андреевной упокоился и её внук граф Илларион Илларионович Воронцов-Дашков.

Ветвь Воронцовых-Дашковых «взросла» на старинном княжеском древе Шаховских благодаря супружескому союзу графини Софьи Воронцовой и графа Андрея Шувалова, родителей маленькой Елизаветы. Девочка получила своё имя в честь бабушки, Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой, в которую некогда страстно и безнадежно влюблен был великий поэт. Пылкий роман с красавицей-графиней и послужил фактически поводом для высылки Пушкина из южной Одессы на север, в сельцо Михайловское. А следствием самого романа – и тому есть немало доказательств! – стало появление на свет девочки-смуглянки Софьи, которой не судьба была носить отчество и фамилию настоящего отца. И тайна рождения «дитя любви» передавалась уже её потомками, хоть и вполголоса, но с чувством фамильной гордости.

Графиня Елизавета Воронцова с дочерью Софьей.

Художник Н. Алексеев. Конец 1840-х гг.

Да и сам Александр Сергеевич не стал скрывать тайну рождения дочери от молодой супруги и чистосердечно признался в том своей Наташе. Позднее Наталия Николаевна рассказала эту историю своему любимцу, сыну Александру, ведь Софья Воронцова приходилась ему единокровной сестрой. О пылком романе, приключившемся в Одессе, поведала Наталье Мезенцовой её родная тётушка и внучка поэта Анна Александровна, слышавшая о том из уст отца, генерала Пушкина.

Наталья Сергеевна Мезенцова, правнучка поэта, перед кончиной в марте 1999-го, юбилейного пушкинского года, успела издать свои воспоминания: и памятные строки обрели статус документального свидетельства.

Семейную тайну свято хранят и потомки Воронцовых. Не столь давно побывавший в Москве профессор русской словесности из Массачусетса граф Александр Илларионович Воронцов-Дашков, праправнук смуглянки Софьи, обмолвился о своем необычном родстве с поэтом. В семье о том знали всегда, но говорить о давней фамильной истории считалось предосудительным.

Сонечка, младшая дочь Елизаветы Ксаверьевны, круглолицая, с пухлыми губками, так внешне не походила на своих братьев и сестёр! «Среди блондинов-родителей и других детей – она единственная была темноволоса», – особо подчеркивала известный пушкинист Татьяна Цявловская, считавшая Софью родной дочерью поэта.