Богиня по крови

Морриган было не шевельнуться, и внезапно она вспомнила удушающее чувство, которое испытала внутри селенитового кристалла – она не могла двинуться ни вперед, ни назад. А во сне она тонула в какой-то черноте… бесконечной, неподатливой черноте. В беспроглядной тьме плавали приглушенные голоса. Сначала хрипловато и насмешливо засмеялась какая-то женщина и надменно произнесла «Выбирай меня». Ее тон был издевательским, подразумевая, что у Морриган на самом деле нет выбора. Потом послышался голос мужчины, притягательный и одновременно высокомерный. «Ты принадлежишь мне». Затем еще один женский голос – более тихий и далекий, который повторял, что она должна быть мудрой и… сильной. Морриган с трудом расслышала эти слова, а ее спящий разум закричал, что она не знает, что значит «быть мудрой», и она чертовски растеряна, чтобы быть сильной! И еще один женский голос, не такой далекий, но не менее загадочный. «Доверься себе, девочка». Морриган стала бороться с напоминающей гроб темнотой. Довериться себе? Каким образом? Она не знает этот мир. Не понимает древних богов и богинь. Не умеет пользоваться силой магии. Чернота сжалась вокруг нее, словно над ее могилой бульдозер разровнял землю. Но я же не умерла, я жива! Не хороните меня! Сердце у нее билось с такой силой, что стало больно в груди. Она задыхается!

Тьма раскололась, словно на сцене раздвинулся занавес. В щель просунулась чья-то рука, раскрытая ладонь словно приглашала Морриган схватиться за нее. Она так и поступила. Ее вытянули из ямы, она увидела перед собой красивое улыбающееся лицо Кайла. Морриган бросилась ему в объятия. Он прижал ее к себе, но едва она расслабилась в его руках, как почувствовала, что в нем что-то изменилось – ее кожи касалось нечто твердое, непонятное, неправильное. Она отпрянула и вместо Кайла увидела скелет – скелет, который печально смотрел на нее теплыми карими глазами. «Все в порядке, – прошамкал он челюстью без единого клочка плоти. – Все мы когда-то умираем».

Морриган закричала и наконец проснулась.

Рядом с ней, вытянувшись, лежала Брина. Наклонив голову и насторожив уши, рысь с истинно кошачьим интересом смотрела на Морриган. Та села на постели и потерла глаза, стараясь выкинуть из головы недавний кошмар. Жестом, который все больше становился для нее привычно-автоматическим, Морриган провела по стене пещеры и пробормотала:

– Сделайте светлее, пожалуйста.

Свисающие с потолка кристаллы тут же вспыхнули ярким светом, прогоняя липкую темноту ее страшного сна. Едва Морриган начала ощущать голод и осознала, что ей надо в ванную, как из-за двери послышался голос Биркиты:

– Госпожа, вы проснулись?

– Да! Я уже не сплю, – бодро крикнула в ответ Морриган, решив, что не позволит какому-то дурацкому сну испортить ей день.

Улыбающаяся Биркита вошла в комнату и присела в глубоком официальном реверансе.

– Доброе утро, Несущая Свет.

Морриган улыбнулась и склонила голову:

– Доброе утро, Биркита.

С утра пораньше увидеть лицо «бабушки» показалось таким привычным и правильным, словно она проснулась от долгого сна длиною в жизнь. Это успокаивало и смягчало тоску по настоящим деду и бабушке. Кстати, говоря о пропавших[27] – она поняла, что Брины нигде не видно.

– Ой, а куда делась рысь?

Биркита оглядела комнату и пожала плечами.

– Наверное, вышла на охоту, но вы не волнуйтесь. Брина никогда не пропускает наши ритуалы.

– Ох, тогда хорошо, – сказала Морриган. Она росла в окружении огромных дедушкиных псов и очень любила их, но Брина ее просто притягивала, и она по ней действительно скучала.

– У нас сегодня очень много дел. С рассветом нам сообщили, что вечером сюда прибудут из Партолона Мастер камня, а также Главный скульптор. Один из самых преуспевающих людей царства, видимо, планирует взяться за работу над новым храмом. Но независимо от причин, визит мастера Кая всегда особый случай, а если добавить к этому приезжающего вместе с ним Кигана, Главного скульптора, да еще в день ритуала Темной Луны… Царство будет чрезвычайно занято.

Все сильнее напоминая Морриган бабушку, Биркита, не прекращая болтать и жаловаться на слишком малое время на подготовку, посадила ее за туалетный столик и опытными движениями стала расчесывать длинные рыжие волосы.

Когда Биркита наконец прервалась, чтобы набрать воздуха, Морриган сказала:

– Знаете… мне бы нужно в ванную комнату.

– О, конечно-конечно! О чем я только думала? Вы идите в комнату омовения, а я пока все здесь приберу.

– Биркита… – Морриган поймала пожилую женщину за руку. – Я сама могу заправить кровать и убраться в своей комнате. Вы Великая жрица, а не уборщица. Вы не должны мне прислуживать. – Не говоря уже о том, что эта версия ее бабушки казалась ей гораздо более хрупкой, и Морриган не хотелось, чтобы Ба надорвалась, убирая за ней.