– Спасибо вам. Спасибо за все. Но сейчас мне необходимо, чтобы вы на какое-то время перестали светиться. Я должна закончить ритуал.
Яркий свет, что сверкал во все стороны из тысяч селенитовых пор, мгновенно потух, и Морриган погрузилась в непроглядную темноту. Даже ее кожа уже не светилась. Морриган несколько раз мигнула, пытаясь приспособиться к такой абсолютной черноте. На мгновение она испытала крошечный укол паники. Не потому, что испугалась темноты, просто внезапно ей вспомнилось удушающее путешествие внутри валуна, когда она переходила из одного мира в другой.
Но потом она почувствовала ногой мягкий и теплый мех Брины и знакомое «хуф-хуф», которое часто издают кошки. Она была не одна и нормально дышала. С ней Брина. И еще сама богиня. Заставляя себя дышать медленно и глубоко, Морриган удалось вернуть себе самообладание. И тогда она снова вскинула над головой руки.
– Адсагсона, я взываю к вам на небесах! – Она опустила руки вниз, словно к пещерным недрам. – И на земле. – Не меняя положения, она склонила голову и заговорила: – Сейчас мы здесь вдвоем, и я не буду притворяться, будто я знаю, что делаю. Я… я надеюсь, вы не рассердитесь, что я разговариваю с вами, как с обычным человеком. Я ни в коей мере не хочу выказать неуважения и знаю, что вы не являетесь обычной. – Морриган замолчала и прикусила губу, желая, чтобы ее слова не звучали так по-детски. И по-дурацки.
Морриган задавила готовый вырваться у нее писк удивления. Голос богини уже не казался ей таким могущественным, он струился в темноте вокруг нее и казался почти материальным.
– Я хочу попросить вашего благословения для Сидеты на ближайшие лунные фазы.
–
– Да, я как раз хотела кое-что сказать. Мне не нравится, как обращаются с Биркитой. Кое-что… ну ладно, кое-кто испытывает ко мне неприязнь. И я предполагаю, что должна сильнее просить за тех, кто хорошо ко мне относится. – Морриган опять пожевала губу, не зная, что еще сказать.
–
Морриган нахмурилась.
– Наверное, но я слишком мало была Великой жрицей, и к тому же – я уверена, вы знаете – что я даже не из этого мира. Так что есть вероятность, что я все испорчу.
От божественного смеха в темноте засверкали крошечные искорки.
На секунду голос богини показался Морриган таким человеческим, таким близким, что она чуть не спросила у нее о голосах, которые слышала всю свою жизнь. Она уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но слова почему-то не шли. Надо ли портить это удивительное событие сомнениями из своего прошлого? Как сказала Биркита – то был другой мир. Надо оставить там всю эту хрень. Поэтому она сказала другое:
– Спасибо вам, богиня. Я постараюсь прислушиваться к своей интуиции.
–
В полной темноте Морриган ощутила дыхание ветра. Он обвил ее тело, приподнимая волосы и лаская кожу, как мамины объятия. По телу Морриган прошла дрожь от невидимой красоты этого действа, и она сквозь слезы прошептала:
– Да здравствует Адсагсона!
Как только богиня незримо покинула комнату, «светильники» на колоннах тут же стали заново загораться, издавая при этом звуки, которые напоминали волны, бьющиеся о темный берег. Морриган подняла голову, отерла слезы и счастливо обняла себя за плечи.
Она принадлежит богине!
Глава 8
Морриган даже и не задумалась, что надо бы прикрыть грудь, прежде чем выходить из Усгарана. Почти не задумалась. К счастью, подпрыгивающие груди напомнили ей, что она сейчас полуголая. Теперь, когда ритуал был закончен и богини здесь уже не было, расхаживать голышом больше не казалось ей хорошей идеей. Хотя, призналась она самой себе, развязать накидку и отбросить ее было очень в стиле девочек из 60-х. Бабушке бы понравилось. Она надеялась, что и Биркита ее одобрила. Она, наверное, ждет ее в Великих покоях вместе с Дейдрой и Райлин. Морриган не терпелось увидеться с ними, и, кроме того, она уже сильно хотела есть. Она заторопилась из Усгарана, рядом с ней затрусила Брина.