Богинкина дочь. Чужак в Смерчасово

– Беги лучше, Слав… – и снова теряет сознание.

Нечисть их окружает со всех сторон: я вижу манью с маном, Лихо вдалеке стоит, богинки собираются вокруг, полуденица, огоньки… Все они танцуют вокруг Миры и Мстислава, смеются, перешёптываются. Мурашки пробирают от их смеха и шёпота. А им ещё и лес эхом вторит: «Смерть, смерть, смерть».

Мстислав-морок их как будто и не видит. Только смотрит на Мирку заворожено, стирает ей кровь со рта. Мне очень хочется закричать: «Слава! Слава!» – но настоящий Мстислав стоит позади меня, дышит, живой.

Я оборачиваюсь. Николая нигде нет.

– Слав, Слав… где Николай?

Но Мстислав ничего не отвечает, только смотрит вперёд, в самый морок.

Мирка там дёргается как-то совсем неестественно, выгибается и падает на сухую землю, пачкает коленки и локти. Лежит так прямо перед Мстиславом, а он и не видит…

– Вон Николай, – мой Мстислав отвечает.

И правда. Стоит за Миркиной спиной, пытается ухватиться за неё, говорит что-то – я за шёпотом не слышу. И нечисть его не пугает как будто совсем, хоть и танцует вкруг него.

– Что он пытается сделать?

– Забрать её. Говорил же: в мороке правду от неправды не отличить.

– Но я же отличаю!

– И я. Но он не для нас.

Мирка-морок лежит на земле, трясётся. А руки Николая проходят сквозь неё. Он громко кричит. Сова ухает прямо над ухом. Где-то ведьмы смеются… ведьмы же… только три раза в год здесь собираются!

– Слав… Слава! – Оборачиваюсь, а его нет нигде. Он стоит рядом с Николаем, что-то пытается ему сказать, удержать лапами. Но ничего не получается. – Живин день сегодня… – говорю в пустоту.

Николай рвётся к сестре, падает. А я не знаю, что мне делать.

– Слава! – кричу во всё горло. – Живин день начался!

Мстислав смотрит на меня обезумевшими глазами. А я понимаю, что Мстислава-морока нет уже. И нечисти нет.

Только Мира осталась посреди круга. Настоящая.

Хочется подойти, но не могу. Ноги как каменные. Как не пускает что-то. В голове только одно: Николай не выйдет сегодня отсюда…

– Убей. Убей. Убей, – листья перешёптываются.

Мирка встаёт – как же давно я её не видела, какая же она теперь, – и Мстислав мой встаёт рядом с ней, а с ними вместе и Николай. Они втроём смотрят друг на друга, Николай что-то Мстиславу говорит – и тот отходит. Ко мне возвращается.

– Ты сегодня человеком обернёшься, – говорю ему. – Живин день же.

– Знаю, Горь, знаю. Жаль, что при таких обстоятельствах.

– О чём он спросить её хочет?

– Какая уже разница. Убьёт она его.

– Может, узнает?

Мстислав усмехается совсем по-человечески.

Я рассматриваю Мирку. Она высокая, красивая, одежды на ней совсем нет. Грудь волосами прикрыта. Мирка смотрит прямо на Николая и протягивает к нему тощую руку. И всё бы хорошо было, и я бы поверила, что это Мирка, какой она была пять лет назад, вот только кость у неё торчит там, где локоть. И тёмные багровые пятна на животе на ногах расползаются.

Она улыбается. Совсем по-настоящему улыбается, как улыбалась тем летом, когда смотрела на Мстислава.

Николай смотрит на неё – сам не верит тому, что видит. Только радости на лице у него нет.

– Морок?

– Не думаю, Горь.

– Ты за мной пришёл, Коль? – Мирка громко говорит. Так мягко звучит её голос. Притворяется.

– За тобой, сестрёнка. Домой поедем. – Он пытается взять её за руку, но ничего не выходит.

Рука проваливается сквозь неё.

Мирка смеётся. Смех эхом разносится по кругу.

– Тут дом мой теперь. Ты со мной оставайся.

– Без тебя никуда не поеду. Родители ждут!

– Глупый. Как был дураком, так и остался. Не надо было тебе сюда приходить…

– Ты же сама меня позвала!

Мы с Мстиславом переглядываемся. А Мирка ему ничего не отвечает, только скалится в ответ, по зубам течёт что-то красное.

– Голодная я, Коль.

– Ну так вон девчонка стоит, её и возьми. И домой поедем.

Николай настороженно наклоняется к ней, пока ищет что-то в заднем кармане джинсов.

– Горюшку забрать? Горька! – Мирка оборачивается прямо на меня, – Поди сюда.

– Не ходи. Не ходи. Не ходи…

Чувствую тяжелую костлявую руку на плече. Богинки. Держат, не дают шаг сделать вперёд.

– Оставь её, Мир. – Мстислав проходит вперёд. – Нельзя, сама же знаешь.

Мирослава улыбается.

– Защищаешь… нравится тебе, да? Конечно. Повзрослела. Похорошела. Не убивает никого. Только смотрит заморышем. Мне бы на твоём месте тоже понравилась.

Мстислав теряется. А я делаю шаг вперёд. Николай на меня смотрит во все глаза. Пока иду, вспоминаю то лето, когда всё случилось. Как Мирка, Мстислав, Гаврик и Саша приехали в деревню. Как жили здесь, как нечисть глумилась над ними всю ту неделю перед солнцестоянием.

Как сначала Сашку забрали. Потом Гаврика…