Богоубийство (СИ)

Брюс попытался скрыть, что эти вопросы Джулиана откровенно разъярили его и вызвали в нем досаду. Он был вне себя от этого. Он гневался на свое решение и на то, что он его принял. И что оказалось неверным, мало того, оно чуть не погубило его, и грозило погубить его брата. Неизвестно, как его брат переживет это. Какое же негодование было в нем в это момент! Он очень старался не показать этого Джулиану. Он не привык быть не правым. Поэтому, он лишь отчасти ответил на вопрос, к тому же, с долей презрения:

- Джек решил разделиться.

Что теперь с ним – не знает никто.

- Мама, что там происходит? – спросил Марк, услышав шум за окном, слыша волнение людей, даже приподняв голову от любопытства.

Люси посмотрела в окно, как раз находясь на кухне, напротив него. Ее женское, нежное сердце не могло не воспринять увиденное слишком прозаично. Тем более, что там был Брюс, он был на земле, Кайл на руках у других мужчин, несущих его в сторону дома Герты. А ее муж? Где же он? Сердце ее чуть не сгорело заживо в эту секунду.

- Брюс… Он вернулся. И Кайл… - завороженно прошептала она, не зная, как увиденное передать сыну.

Но Марк расслышал. Вот так лежа на постели уже третий день, он привык ориентироваться в пространстве и внимать все происходящее в нем на слух.

- Что? А папа? – чуть не подскочив, спросил Марк, тут же почувствовав боль в груди и шее от резкого движения, что чуть приструнила его на это мгновение.

- Его там нет, - громче сказала мама, поняв, что Марк уже все понял.

- Как нет? – начиная нервничать, спросил Марк.

- Вот так. Кайл весь мокрый, - еще будучи в мысленной прострации, говорила его мать. – А Брюс… С ним тоже что-то… Он на земле сидит…

Марк обдумал все услышанное, и крикнул матери обеспокоенным голосом:

- Они что, провалились под лед? Где папа? Где он? Ма-а-ам! – чуть ли не паникуя, затянул Марк.

У Люси проступили слезы на глазах. Особенно, когда Марк хотел докричаться до нее из своей комнаты, понимая еще меньше, а она и сама боялась что-либо предположить. Джека не было. Где он? Сердце сжало и скрутило невероятной болью. Ему хотелось вырваться из груди, а ей из дома. Выбежать… Спросить… Скорее! Ожидание страха порой хуже самого страха!..

- Я пойду спрошу! – сказала она Марку, который уже норовился подняться с постели ради этого.

Тот услышал, как ноги ее матери затопали по доскам, а затем ее руки громко толкнули дверь, а та, в свою очередь, не менее громко открылась, чуть ли не соскочив с петель. Она выбежала, и как же ему хотелось выбежать в этом момент. Не сдерживая экспрессии, терпя всю боль в теле, он стал постепенно напрягать мышцы, чтобы постараться подняться как можно быстрее, что сделать было невероятно сложно, поскольку боль разрывала его изнутри собственных ран, что через секунду начнут кровоточить от того, что он решил превозмогать свою боль, пренебрегая здоровьем. Она проходила через его шею и плечо к ребрам и в туловище, достигая самого низа живота и позвоночника. Настолько боль заполонила его тело. Но он очень хотел встать. И со слезами на глазах, корчась от боли, он выровнялся, а затем встал, пошагав в сторону кухни. По ногам протянул сквозняк, что постелился по полу со стороны двери. Его мать настолько поспешила, что не закрыла за собой дверь. Марк же настолько поспешил, что из-под бинта потекла кровь.

Он встал в дверном проеме, наблюдая за тем, как его мать подбежала к Джулиану и к Брюсу, требуя объяснить ей хоть что-то. Марк видел, как Брюс сидел на земле с изнеможенным видом, словно жизнь выжала его как полотенце. Видел, как Джулиан старался что-то объяснить его матери как можно мягче и терпимее, входя в положение. Марк постарался вслушаться, но они были довольно далеко. Постарался прочитать по губам. Последним временем у него не плохо это получалось. Джулиан как раз встал к нему лицом. Судя по всему, его отец решил разделиться и пока неизвестно, что с ним. Вот, что понял Марк, судя по ситуации и тому, что ему удалось уловить из уст преподобнейшего. Он посмотрел на мать. У той на лице была растерянность, но и надежда на то, что ее муж в который раз вернется целым и невредимым. Как с любой другой охоты. Вот только, эта охота не была такой же проходной, как другие. Марк понимал, что у его отца есть весомая причина. Когда он уходил, его глаза горели. Впервые он видел настолько горящие глаза у своего отца, обычно хоть и смышленого и способного, но не решительного, особенно в тех делах, которые касались общественности. Это же дело касалось его семьи. Он понимал это. И это же его и пугало в некоторой степени.

«Отец…» - с трепетом подумал он, почувствовав, как в сердце его защемило. Он очень стал переживать. Сильнее, чем до этого. И это переживание казалось ему самой большой болью. Большей, чем та, что приковала его к постели. Ему так хотелось оказаться рядом с ним… Помочь ему в этом деле…