Богоубийство (СИ)

- Все мы помним, из-за чего Бог сверг дьявола с небес. За что тот пал, сгорая, как его ангельские крылья, пал прямо в бездну – в ад. Обезобразился, предавший Бога. Помним за что? Конечно, помним! Я обращаюсь к вам, рабы Божьи! Избранные за свою верность Всевышнему. Сыновья и дочери Его! И обращаюсь с тем словом, чтобы напомнить вам, для чего мы здесь. И от чего мы здесь, слава Богу! Ведь больше нет никого! Но мы не одни. С нами Он. И Он следит за нашими деяниями. Он чувствует наши настроения. Я хочу открестить вас от тех намерений, которых у вас не должно быть. А именно – отделяться от нашей с вами миссии душой и телом. Это сродни предательству. Бог не простил предательства своему любимому ангелу. И он не простит предательства нам. Поэтому, взываю к вам – те, кто несет в свой дом еду и не делится; те, кто лукавит и врет, улыбаясь, смотря в глаза, словно говоря правду – покайтесь и излечите в себе это дурное веяние, иначе сам Бог излечит это в вас. Мы должны быть вместе. Вместе мы достигнем обещанного нам рая. А пока будет сговор против нашей миссии, то ли он будет у одного человека с самим собой, то ли между двумя – я буду помогать Богу отстаивать его правду. Лишь самые праведные попадут в рай! Вы же самые праведные? Да? Вы же самые верные? Да? Не уподобляйтесь рогатому невежде! Держите гордыню вашу за горло так, как я держу свою. И тогда душа ваша будет цела, чиста и полноценна перед Богом. Аминь!

- Аминь! – повторили все присутствующие в церкви в унисон.

Проповедь духовного лидера Джулиана прошла непревзойденно, как всегда. Когда же все вышли из деревянной церквушки, заметно подвергнутой природным разрушителям, таким как частые и сильные ветра, холодные ночи, повышенная влага в воздухе, туман, зимой снег и лютые морозы – он подозвал к себе Джека Лоуэлла и близнецов, чтобы те не расходились сразу кто куда. Спускаясь от церквушки по вытоптанной посреди зелени тропинке, вместе с их семьями, Джулиан, сложив руки на груди, говорил важным и довольным голосом:

- Как же приятно наблюдать за тем, как крепнет наша община. Как развиваются и крепнут наши дети – продолжатели нашего пути, воскресители нашей цивилизации – чистой от грехов и грязных помыслов.

Он посмотрел на Марка, шедшего возле своей матери. Тот также посмотрел на него своим, словно треугольным взглядом. Левый глаз, правый глаз, и тот, что на лбу. Джулиан решил сразу перейти к теме разговора.

- Но все же меня, как человека ответственного за ваши жизни и за ваши души, беспокоит один момент. А точнее, один человек, который своим поведением напоминает мне поведение Люцифера на небесах, - сказал Джулиан, и остановился.

Остановились и остальные. Он сделал характерный, задумчивый вид, который демонстрировал, что женщины будут лишними в этом разговоре. Его жена Мария, жена Джека – Люси, и жены близнецов мигом поняли момент и стали уходить.

- Нет, мама, почему? – воспротивился Марк.

- Пойдем! – крепко схватив его за руку, сказала Люси, посмотрев на мужчин.

Те укорительно посмотрели на мальчика, чего ей меньше всего хотелось. Ей становилось неловко, когда на ее мальчика чрезмерно обращали внимание. Она старалась как можно быстрее уйти и увести его за собой, чтобы себе не доставлять неудобства.

- Но я хочу остаться, мне интересно! – протестовал Марк, но не чересчур активно, скорее, с обычным ребяческим непониманием.

- Нет! Этот разговор только для мужчин, - отрезала Люси и силой повела его.

Джулиан провел взглядом заметно подросшего мальчика, который уже имел свое ярко выраженное «я», хоть и зачастую наученный тщательно скрывать это. Но ему было видно это, как и Джеку, который с терпимым пониманием провел взглядом своего сына, после чего стал внимать словам пастора:

- Зима скоро, мои дорогие. Судя по запаху, северный ветер уже приближается к нам. И я невольно вспоминаю прошлый октябрь. Когда вы, ребята, отправились на охоту с Мортимером и моим сыном.

Мужчины на секунду опустили глаза. Джулиан говорил тихо, спокойно, но с тяжестью в словах. Каждое слово казалось весомее предыдущего.

- Тогда вам удалось убить того самца белого медведя, забравшего (по словам Мортимера) жизнь моего сына, - он склонил голову, и остальные вместе с ним, затем продолжил. – Но меня до сих пор настораживает одна деталь, о которой вы и сами невольно думали все это время, я знаю.

Мужчины переглянулись.

- К тому же, то, как он тогда переживал о смерти моего сына (точнее вовсе не переживал), и то, как он ведет себя последний год настораживает не меньше. Да простит меня Господь, этот лицемер Мортимер уже давно не внушает мне доверия, - с грустью сказал Джулиан, но без намека хоть на капельку слезинки от воспоминаний о погибшем сыне. – Герта! Знаете, что она сказала мне совсем недавно?

Мужчины не перебивая, смотрели в глаза Джулиану так, словно вопрошали. Тот, наконец-то, немного дал волю эмоциям, и решил выразиться: