Богоубийство (СИ)

Стефан укорительно и в тоже время по-дружески и с пониманием посмотрел на Льюиса, который прочитал в его взгляде явный намек и все же согласился про себя, что на личные темы лучше говорить за стенами университета, или же так, чтобы никто больше их разговоров не слышал. Он посмотрел на Люси, и вдруг увидел, как резко она погрустнела, как печаль появилась в ее взгляде, и даже скорбь. Он тут же сделался серьезным, показав Льюису. Тот также замолчал и посмотрел на Люси, готовую расплакаться.

- Я поняла, - с комом в горле завершила разговор она, после чего повесила трубку и еще несколько секунд смотрела впереди себя, потупив взгляд.

- Что случилось? – спросил Льюис.

Стефан смотрел на нее, задавая такой же вопрос, но мысленно, лишь выражая его взглядом. Ее глаза все больше набирали слез. Нижняя губа немного дрожала, словно рот ее хотел что-то сказать, но сама она морально готовилась произнести вслух то, что услышала.

- Люси? – спросил Стефан.

Она перевела на него свой взгляд. Слеза потекла по ее щеке.

- Мистер Полански… - трагически стала выговаривать она. - Мистер Робинсон… он… скончался…

Льюис положил на стол свой красный мячик, услышав это, и спросил:

- Чего?

- Как это произошло? – спросил Стефан.

- Во время операции, - сказала Люси.

- Во время операции? – переспросил Стефан, подумав, что все же старик не совсем принимал смерть.

- Вот черт! – выразил вслух свои мысли Льюис, после чего подумал, что «старый пердун все же покинул их», тут же упрекнув себя в грубости формулировки своих мыслей.

Жаль – не то слово, которым можно было объяснить то, что чувствовали сейчас парни. И даже не горе, не печаль. Зная тяжелый и, по сути, безнадежный диагноз Клайва, они были готовы это услышать, хоть и принять это было довольно тяжело. Скорее безысходность. Вот, что они сейчас чувствовали. Суровую, но такую правдивую, совершенно не вкусную, не съедобную, но жизненно необходимую для понимания всех вещей и процессов в жизни безысходность. Нужно научиться проглатывать ее – колючую и режущую. Иначе она станет поперек горла человека, и тот подавится раньше времени, не успев осознать мрак своего бытия.

Парни же сейчас осознавали эту мрачность – что тогда они видели его последний раз, хоть и была маленькая, совсем подводная, словно сомик, спрятавшийся на дне мутного водоема – надежда… Увидеть его еще раз. Теперь все будет совсем иначе…

- Пойдем! – шепнул себе под нос Стефан, как ответ на предложение Льюиса пойти в бар.

Сегодня им было это необходимо. Нужно было протолкнуть безысходность несколькими стаканчиками виски. Иначе мрак поглотит их на гораздо большее время, чем они к тому будут готовы. Не то, чтобы парни погружались в этот мрак безнадежно сейчас. Но пока они не оказались в баре, как следует начать обсуждать это, они не смогли, идя молча всю дорогу.

- Был человек, и не стало его, - вовсе банально и предсказуемо для обоих начал Льюис, приложившись к стакану, словно других слов пока и не нужно было.

- Мда… Со смертью человека весьма сложно смириться, особенно поначалу. Но он остается живым в нашей памяти. В наших сердцах. Независимо от того, съедают ли его черви в земле, то ли он летит по ветру в виде пепла.

- Старый пер… - начал Льюис привычно, но тут же вспомнил, что о покойнике речь идет. – Клайв хотел, чтобы его кремировали и прах пустили по ветру. Я это точно помню.

Стефан кивнул головой, и сказал:

- Да, я тоже помню.

- Почетная роль: выполнить волю старика, очевидно, выпала его супруге. Возьмет его в руку, и отпустит его…

Льюис как-то воодушевленно, хоть и с грустью во взгляде, поднял глаза, продолжив свою мысль:

- В смерти есть что-то поэтичное. Как думаешь, Стеф?

Стефан молчал, призадумавшись. Он ненавидел разговоры о смерти, он презирал ее. Льюис, как друг, знал это не меньше его. Но все же его потянуло на эту тему. Любовь к барной философии после ста граммов виски у Льюиса было не отнять.

- С одной стороны, конечно, - пустился рассуждать он. – Это неотъемлемая часть естественного биологического либо химического цикла, либо процесса на планете Земля в целом. И не только на ней. Звезды тоже умирают. Миллионы звезд во вселенной, как наши клетки – клетки в организме человека. Каждую секунду смерть прекращает их цикл, их процесс, и наш тоже. Но и каждую секунду рождаются все новые и новые клетки.

Он посмотрел на Стефана. Тот молча уткнулся взглядом перед собой. Льюис знал эту его реакцию, и называл ее, иронизируя «с кем поведешься, того и наберешься», но все чаще вслух, признавая, что иногда он философствует намного больше Стефана, который не особо любил этого делать, кстати, как по мнению Льюиса. Работу он оставлял на работе, наверное…

- …В общем, знаешь, Стеф! – продолжал он, не смотря на все свои наблюдения. – Знаешь, что я сказать хотел то? В общем, не нужно относиться к смерти исключительно негативно, воспринимать ее как трагедию. Лично я так считаю. Почему? Потому, что ты, в таком случае, начинаешь умирать заранее, еще до ее прихода.

- Льюис, помолчи! – вдруг попросил его Стефан.