Богоубийство (СИ)

- Ладно, прости! – сказал Льюис. - Я лишь хотел сказать еще вот что. Клайв ушел достойно. Покинул нас, как мужик с яйцами. Ведь мы и не знали, что у него настолько все плохо со здоровьем. А сам он многого добился, я считаю. И вспомнить будет сложно, не то, чтобы перечислить. Со многими великими людьми имел знакомство. Вот, например. Помнишь ту фотографию, висящую у него над кроватью? А?

- Помню.

- Фотография с самим Кеннеди! Ты можешь таким похвастаться? Я нет! И мало кто может. Он же, видимо, имел с ним личную встречу, хоть и перед тем, как тот стал президентом, насколько я понял. Но не суть! Суть в том, как бы он нас в узде не держал, и все эти шуточки обидные не отвешивал, но это наш Клайв! Наш Робинсон! Благодаря нему мы такие! Он тянул нас за уши, хоть и зажимал их в тиски своего убийственного сарказма. Я вот что скажу: другого такого Робинсона я бы и не подумал хоть чуточку зауважать. Потому, что другой такой Робинсон был бы мне никем. А этот… этот старый пер… - Льюис запнулся, то ли чуть не заплакав, то ли чуть не засмеявшись от иронии, то ли у него одновременно появились эти противоречивые чувства. - В общем, он настоящий мужик! На него следует равняться!

- Аминь, - логично закончил Стефан с тем намеком в голосе, что Льюису пора заканчивать эти блуждания философского геморроя, непонятного в полной мере ему самому.

Сегодня Льюис был намного пьянее Стефана. Он посмотрел на него рассеянным взглядом, и сказал:

- Эй, кстати! Так это ты теперь будешь моим начальником? В смысле, И-и-к… заведующим кафедрой?

- Ты что, застрял на том разделе из истории древней Англии, в котором говорится о становлении королевской власти и принципе преемственности этой власти над людьми и королевством?

- Ты же был исполняющим обязанности.

- Вот именно! Исполняющий обязанности. Ты думаешь, на эту должность не посадят более опытного? Какого-нибудь профессора, например? Тем более, ему и по научной степени, и по стажу это светит!

- Да ладно. Тебя назначили исполняющим обязанности. Ты и должен управлять кафедрой! Я не хочу какого-нибудь хера из-за бугра с непонятно какими принципами. Я тебе сказал, что другого Робинсона я уважать не стану. А у тебя, видимо, низкая самооценка, раз ты так считаешь.

- Есть аргументированные причины, почему я так считаю! Перечитай должностные инструкции, положение... Ты как всегда, выдергиваешь дерево, но корни оставляешь в земле.

- О, в ход метафоры пошли! Мне это уже нравится! – стал подкалывать Льюис.

- В общем, закончили с этим! Не мели чепуху, ясно?

- Какую?

- Сам знаешь! Тем более, я еще молод!..

- Тоже мне причина! Тот факт, что в следующем году тебе уже будет тридцать лет, вовсе не означает, что не тебе, во-первых, не хватает опыта для управления кафедрой, во-вторых, что ты менее компетентный ученый по сравнению с другими старыми пнями, которые уже сыпятся, сидя в своих креслах. И сыпятся не от того, что они настолько стары, а от того, что их желчи уже нет иного выхода, как во врожденной ненависти и непритязательности к молодому поколению. К новой школе. Понимаешь?

- Льюис…

- Нет, ты согласись! Ты же месяц замещал его! Хочешь сказать, что ты плохо справлялся? Ну? Что?

- Что «что»?

- А то, что ты, такой осел, все же хоть в чем-то, не цепляешься за те шансы продвижения по карьерной лестнице, которые у тебя возникли сейчас. И я пытаюсь объяснить тебе, что ты можешь сейчас постараться остаться на этой должности. А ты уперся как глупый баран! К черту условности! В нашем деканате далеко не самые умные люди работают! Ты сможешь их убедить в своей компетентности. И я смогу, если ты хочешь! И подпишусь под этим! Ты же умный парень, Стеф!

- Не вздумай никого ни в чем переубеждать! И это я ослина? И баран?

- Да, а кто?

- Действительно, - иронизировал Стефан. – Послушай!..

- Нет, это ты меня послушай! – перебил его друг. - Ты - гений! Со всей серьезностью я тебе сейчас это заявляю, поскольку искренне считаю тебя гением. Ты - талант! И это ты меня всегда тянул. И всех, впрочем. Ты всегда познавал все сам. Ты и есть свои знания. Понимаешь? Но, как тебе известно, я так думаю, что всю гениальность, и всякий талант очень легко закапывает лопатой излишняя скромность, которую ты так и не научился закапывать нечто другим – наглостью и упертостью, в хорошем смысле, конечно, а не той упертостью, что у тебя сейчас.

- Ты решил перейти на личности? Сказать мне, что я стеснительный и замкнутый чурбан?

- Я тебя умоляю, Стеф! Посмотри со стороны на ситуацию. Ты сидишь на кресле заведующего кафедрой, но позволяешь спихнуть себя с него, даже ни на секунду не сопротивляясь, добровольно, вот, возьмите даром! Я же еще молодой! Зато для поездки в Нью-Йорк ты уже стар! Да, действительно… У тебя одни лишь отговорки! Вот, в чем твоя проблема, Стеф! Ты крайне нерешительный! И ты крайне инфантильный человек!

- Иди ты на хер! – не побоялся ярко выразиться Стефан, здорово раззадоренный критичными словами Льюиса.

Он не привык к его критике. Он встал, чтобы уйти.