Богоубийство (СИ)

- …Я лишь знаю, что она какая-то шишка в Италии. Состоятельная дама. Чья-то бывшая жена. В парламенте Италии многих знает. Наука ей не безразлична. Занимается развитием культуры. Причем, не только итальянской. В общем, вы понимаете всю важность ее самой и ее визита. А остальное, я думаю, вы узнаете при встрече с ней, - говорил Клайв, решив сделать более загадочный вид в конце, - Если повезет, - тут же дав понять, что шутит, резко засмеявшись; он закашлял, покраснев как резиновый мячик Льюиса, с которым тот сравнил его в этот момент и улыбнулся, посмотрев на Стефана.

Его друг сдержался, задумавшись над словами старика.

II

В этот день в большинстве стран мира мужчины дарят женщинам цветы в знак любви и признательности. Стефан же возлагал цветы своей женщине, навещая ее могилу не только в международный день женщин, но и в день смерти любимой.

Неизменно это были красные розы – любимые цветы Мерилу Олсен, ставшей Полански за несколько месяцев до своей смерти.

8 марта 1979 года. До сих пор Стефан не мог спокойно смотреть на эту дату, вырезанную на ее памятнике. Каждый раз, приходя сюда, он вспоминал этот день и без этого.

Тогда было так же холодно и зыбко, как и сегодня. Такой же ясный день после холодной ночи. Стефан и Мерилу решили отправиться к родителям Стефана, живущим в соседнем штате – в горной местности с множеством серпантинов. Они не виделись с тех пор, как узнали, что Мерилу беременна. Пару дней назад Стефану исполнилось двадцать три года, и мать позвала его к себе на уикенд. Хотела, чтобы все побывали в обществе друг друга – в кругу семьи, поговорить о будущем, наконец, о перспективах, о том, что делать дальше. Дорога обещала быть длинной и скользкой. Стефан был далеко не лучшим водителем (пусть даже довольно аккуратным и осмотрительным), но Ford Capri 1969 года, доставшийся ему от отца, уставшему на нем ездить, не внушал ему доверия и уверенности в собственных руках. Поэтому, у него была привычка все тщательно проверять перед выездом на долгую дорогу: масло, тормоза, покрышки. Он с большой неохотой принимал мысль о поездке к родителям. Особенно после последней встречи с ними. Если бы не Мерилу, которая настаивала на том, что с родителями нужно поддерживать связь, несмотря ни на что, то Стефан, скорее всего, отказался бы сесть с ней в машину тем днем.

Стефан редко отказывал Мерилу. Ведь в свое время она не отказала ему, полюбив его таким, какой он есть: принципиального и недоверчивого ко всему интеллектуала, скорее думающего, нежели чувствующего, еще и с этим пятном на виске. А оно, как всегда говорила ему Мерилу, наоборот, отличало и выделяло его на фоне других парней, привлекая, а не отталкивая лично ее. А он полностью влюбился в нее и доверил ей свое сердце, пусть и не сразу, но преданно начав смотреть в ее черные глаза, все больше пленяясь ее милой улыбкой. Только у нее получалось так мило улыбаться, как думал Стефан.

Она носила его ребенка под сердцем вот уже как семь месяцев. А он неистово оберегал и опекал их обоих все это время. Живя душа в душу, они отлично понимали друг друга и во многом сходились во мнениях. Например, в том, что не хотят заранее знать пол ребенка, придумывать ему имя, представлять, в какую школу он пойдет, и к какой профессии они будут подталкивать его в будущем. Единственное, в чем не сходились их мнения, так это в том, крестить ли его.

Стефан был категорически против крещения детей, несмотря на то, что Мерилу этого хотела бы, поскольку сама была католичкой. Он считал этот ритуал противоестественным, навязанным, далеко не обязательным, и даже принуждающим к вере. Не правильно решать за ребенка его веру, крестив его от страха того, что он вдруг не попадет в рай. Когда он станет зрелой личностью, он сам для себя решит – креститься ему или нет. Это сознательный выбор, а не выбор родителей. Это очень не этично и не морально – выбирать за человека принадлежность к той или иной церкви. Это неправильно. Так считал Стефан. Таково было его личное мнение. И это было единственным, что Мерилу не могла принять до конца, что, впрочем, не расшатывало их отношения на протяжении четырех лет.

Все такие же вчерашние студенты, но опередившие сверстников в плане семейной жизни. Стефан поступил в аспирантуру, мотаясь из Белвью в Нью-Йорк и наоборот. Большое Яблоко обязывало его к подвижности мыслей и действий. Мерилу любила его ум и была лучшей компанией, практически везде и всегда будучи со своим любимым. А тот все делал для нее. И даже мотор он зажигал ради нее, пусть и представлял себе дорогу к родителям в тонах серых и мучительных, пленяясь ее улыбкой, не уставая повторять:

- Я переживаю за тебя, милая. Дорога выглядит опасной. Может быть, ты сядешь на заднее сиденье?

А Мерилу не уставала ему отвечать:

- Мне будет скучно на заднем сидении, - отказывая чуть ли ни в единственном из того, в чем могла отказать своему супругу.