Бои в Прибалтике. 1919 год

В тылу была Рига, где обстановка день ото дня становилась сложнее, а пробольшевистски настроенная часть латышского населения готова была в любой момент восстать вместе с формированиями латышского пополнения. Под впечатлением от доносящихся с фронта противоречивых слухов раздражение выросло до чрезвычайной степени и среди балтийских немцев. Переход отправленного в Либаву русского отряда князя Ливена на сторону Антанты[246], о чем в тот момент стало известно в Риге, произвело самое угнетающее впечатление. Характерно для этой ситуации было и то, что 26 июня ехавший по дороге броневик Железной дивизии был обстрелян из винтовок из латышской казармы на Александр-штрассе, а затем в него бросали гранаты, на что пришлось ответить огнем. Попытку путча латышских рекрутов удалось упредить, однако число случаев нападений на немецких солдат и офицеров продолжало расти. Все менее предсказуемым в последние дни стало поведение бригады Баллода. Ее командир отправился в Ригу и завязал там сепаратные политические переговоры. Несмотря на запрет штаба корпуса, он попытался привлечь на свою сторону находившиеся во 2-й пехотной бригаде латышские части[247]. Офицеры его бригады 27 июня даже арестовали в Майоренхофе несколько министров правительства Ниедры, но по приказу графа фон дер Гольца они были вновь освобождены.

На левом берегу Двины 2-я пехотная бригада почти без усилий удерживала фронт против большевиков. До боев, не считая перестрелок патрулей, так и не дошло. А вот в тылу, напротив, возобновились попытки сформировать новые силы против немцев, как из рейха, так и балтийских, набрав их из рекрутов, взятых в ходе принудительной мобилизации. Латышские коменданты в округе Гольдингена и Фрауэнбурга вновь стали проявлять неприятную активность. Немногочисленные кавалерийские отряды, имевшиеся для патрулирования тыловой зоны, были фактически бессильны против этих действий хотя бы из-за больших расстояний.

Наконец, по приведенным выше причинам[248] 23 июня была проведена эвакуация Либавы. Бывший гарнизон удерживал рубеж Двирбаков – Гробин – Бернатен. В Либаве порядок поддерживал специально для этого введенный туда отряд князя Ливена, в зародыше подавляя любые бунты. Его командир полковник Янович[249] затем, однако, без колебаний заявил о подчинении англичанам и позволил им использовать свои войска как декорации при въезде Ульманиса и Гофа в город. Позднее в благодарность за это небольшой отряд был отправлен в русскую Северную армию (Юденича) в Ингерманландию и там разделил тяжелую, в чем были виноваты англичане, судьбу последней[250]. Англичане восстановили у власти в Либаве правительство Ульманиса без наиболее левых из его министров – Залита и Гольдмана – и начали переброску сформированных в Эстонии частей Земитана. Премьер-министр Ниедра под защитой прежнего германского гарнизона выехал и заявил о своем решении не отступаться и потребовать от Антанты гарантий относительно учета позиции балтийских немцев и имеющих правые взгляды латышей при формировании нового правительства. Начатые в связи с этим переговоры с англичанами поначалу привели к некоторому успеху.

Снижающаяся боеспособность войск

Впрочем, куда хуже этих угрожающих со всех сторон опасностей было падение боеспособности германских и балтийских войск. Хотя ядро частей ландесвера и Железной дивизии держалось и в самых тяжелых обстоятельствах, однако переутомление, кровавые потери и убыль по другим причинам подрывали их боеспособность. Многочисленные вызванные ходом мирных переговоров увольнения, помимо значительных кровавых потерь, сократили боевой состав. Однобокая преданность фрайкоров только своему командиру теперь проявилась со своей теневой стороны, когда их вождь не выказывал должных качеств перед лицом врага или же если он выбывал из-за ранения. В таких случаях часть теряла устойчивость, и ее приходилось отводить. В некоторых формированиях чуждые старой германской армии представления о сути солдатского ремесла дали довольно странные побеги, как, например, в одном соединении, которое прямо посреди боев под Венденом заявило, что договор с ним истек, и отступило, не обращая внимания на товарищей.