Бои в Прибалтике. 1919 год

С отступлением за Двину Железная дивизия и ландесвер вновь поступили под командование 6-го резервного корпуса. Последний попытался удержать по меньшей мере Торенсберг. Когда же это не удалось из-за возражений англичан, граф фон дер Гольц 5 июля распорядился об отводе Железной дивизии на позиции по Эккау. Передовые части должны были оставаться на Двине до 6-го в качестве прикрытия фланга ландесвера, заняв в скором времени Олайские позиции. Ландесвер отводился к 9 июля в район Шиукст – Кальнцем – Шлок – Брезильген – Заатен.

Командующий корпусом пытался разъяснить значение и смысл операций в предшествующие недели охваченным вполне понятным беспокойством добровольцам из Германии. Он выразил свою признательность войскам, участвовавшим в недавних боях. «Везде, где царила испытанная немецкая дисциплина, мы смогли выстоять против значительно превосходящих по численности и вооруженных современным английским оружием эстонцев». Правда, в другом месте граф фон дер Гольц заявлял, что эту похвалу нельзя отнести на счет всех германских формирований и что сам он переоценил боеспособность некоторых непрочных соединений, однако это было сделано только для полноты картины, в качестве объяснения общего хода событий.

Размышления

Эта признательность, которую вполне оправданно следует распространить и на ландесвер, никак не меняет того факта, что с оставлением Риги рухнули все планы и надежды, выходившие за рамки задачи непосредственного прикрытия границ Германии от большевистского нашествия. Нельзя теперь с уверенностью выяснить, можно ли было в последний момент добиться перелома ситуации за счет назначенного на 2 июля удара Железной дивизии, как тогда казалось и в штабе корпуса. В своей оценке обстановки последний соглашался с тем, что после того как ландесвер отвел свои части за р. Лифляндская Аа на линию оз. Егель – Мюльграбен[258], а «эстонский» флот начал форсирование устья Двины, принимать на себя ответственность за эту атаку уже не следовало. Но то, что ландесвер уже из-за своего отступления с р. Аа был виновен в отказе от наступления Железной дивизии, не верно. Его численность была слишком невелика, нервы командиров и солдат были на пределе. Настроение в войсках было испорчено и прочими политическими передрягами, начавшимися среди балтийских немцев из-за того, что тем временем согласились на версальский диктат.

Итак, неудовлетворительный исход последних боев под Ригой, а также и результат стычки под Венденом следует – даже не считая обычных человеческих слабостей и упущений, а без них в таких ситуациях никогда не обходится – отнести на счет недостатков организации верховного командования, вызванных политическими мотивами; следует учитывать также и недостаточную численность и материальное оснащение задействованных войск. Только ввод в действие всех участвовавших в митавской кампании частей под единым командованием опытного боевого командира при ориентирующемся в обстановке штабе мог бы привести к тому, что решили бы как задачу изгнания большевиков из Курляндии и Риги, так и несравнимо более сложную миссию по завоеванию южной Лифляндии. Полная победа тогда смогла бы решить в пользу германства и политические вопросы будущего Прибалтики по обе стороны границы, насколько это вообще позволили бы победители в Версале. Совершенно неверным является еще и сегодня распространенное, особенно среди многих латышей, мнение, что будто бы в боях под Венденом было покончено с еще одним германским завоевательным планом. Неудачное начертание линии германской границы и ранее не позволяло таковые строить, не говоря уже о том, что в форме, приданной ей в Версале, всякое расширение Германии на северо-восток было исключено[259].

И как бы в действительности ни обстояли дела, бойцам под Венденом и Гросс-Роопом, под Егелем и на р. Аа все же было утешительно, что второй раз они смогли уйти из немецкого города Рига совсем по-другому, нежели в 1918 г.[260]: с поднятой головой, со щитом и сохранив честь оружия. Великая цель освобождения Прибалтики от большевизма была достигнута. Но и те, кто воспользовался германскими жертвами и победами, уже и подумать не могли, что повторится кровавая оргия зимы 1918/19 гг. или же столица их страны будет оставлена на произвол красных. Те, кто подвергся страшной жестокости большевиков, были отмщены. Советам пришлось отказаться от того, чтобы подчинить своей всесокрушающей системе такую древнюю землю германской культуры, как Прибалтика. Даже у ненемецкого населения вновь создаваемой Латвии были все основания убедиться: без немецкого мужества и профессионализма они бы безвозвратно канули в красном море большевизма. Германским же войскам казалось при этом, что раз именно там, где остатки Восточного фронта постигла особенно постыдная слабость, и были образованы начатки новой армии, которым суждено было завоевать первые лавры на свои стальные шлемы, значит занимается заря новых, лучших дней.

II. Перемирие и начало вывода войск