Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках

Такая типология «варварской Европы» позволила Модзелевскому для объяснения некоторых явлений в славянских государствах Х-ХII вв. прибегнуть к данным, известным из других «варварских» обществ, прежде всего древнегерманских, – то есть он использовал исторические материалы о «первой волне» для разъяснения информации, сохранившейся от варваров «второй волны». На мой взгляд, вполне правомерной была бы и обратная методика – то есть применить нечто известное об этих последних к первым. В данном случае мне кажется уместным поставить вопрос о том, насколько универсальной для этих варварских «приграничных» народов была модель «большой дружины» как важнейшего инструмента в образовании трибутарных политий, часто принимавших форму рыхлых и недолговечных «империй».

К сожалению, относительно раннего Средневековья практически нет данных о численности тех или иных военных объединений, упомянутых в источниках. Между тем, именно численность (пусть даже относительная) является важнейшим или, во всяком случае, наиболее характерным показателем «большой дружины». Тем не менее, некоторые косвенные сведения могут, кажется, указывать на некие особо выдающиеся по силе и размерам военные объединения в подчинении раннесредневековых правителей.

Так, явно неординарное явление представляла собой trustís domíníca или trustís regís, известная в меровингской и каролингской Франции[582]. Это была группа воинов-профессионалов (именовавшихся в качестве её членов также antrustíones – антрустионы), которые должны были, прежде всего, воевать и охранять правителя (своего господина), а в мирное время, возможно, также выполнять некоторые поручения полицейского характера. Этимология их обозначения указывает на «дружинные» корни (от германского trôst, восходящего к древнему корню *true-[583]). Они находились под особым покровительством короля и были обеспечены повышенным вергельдом. Порядок материального обеспечения антрустионов (как и их численность) неизвестен. Но поскольку в раннесредневековой Европе был хорошо известен порядок обеспечения зависимых людей, в задачу которых входило, прежде всего, ведение войны, жалованьем (или, по крайней мере, пропитанием), одеждой и оружием, иногда также лошадьми[584], то предполагают, что этот порядок был принят и в trustís reqís.

О силе и значении антрустионов в начальной истории Франкского государства свидетельствует тот факт, что «Салическая Правда» (составленная, скорее всего, как раз вскоре после рождения этой «империи» – при Хлодвиге) предусматривает для них повышенный вергельд. В главе XLI, § 3, согласно древнейшей редакции «Правды», устанавливается, что за убийство члена trustís domíníca придётся платить 600 солидов[585]. Это в три раза больше вергельда за убийство свободного франка (200 солидов). Такой же тройной вергельд имеют ещё только королевские графы и сацебароны (глава LIV, § 1 и 3).

Последний раз антрустионы упоминаются в конце IX в. вскоре после распада Каролингской империи. В современной литературе указывается на «экстенсивный» характер развития Каролингской империи, процветание и сила которой во многом зависели от дани и военной добычи[586]. Напрашивается связь между исчерпанием этих источников постоянного дохода, распадом империи и исчезновением trustís reqis.

Некоторые историки находили возможным сопоставление скандинавских хускарлов и франкских антрустионов с вестготскими гардингами, известными из источников VII–VIII вв. (qardínqí– от гот. qards, «дом, семья»)[587]– В вестготской Испании фиксируется множественность патронатно-дружинных отношений разных по происхождению – позднеантичных и готских[588]. Там были известны «дружины», возникшие ещё в позднеримской армии и состоявшие из так называемых buccellaríí (от лат. buccella – кусок, кусок хлеба, – то есть «нахлебники»), а с другой стороны – готские saío или saqío (этимология не совсем ясна; может быть, связано с пра-герм. *sakō – тяжба, борьба, судебное преследование)[589]. Гардинги были доверенными лицами короля; они выполняли его военные и иногда административные поручения, находились под его защитой и пользовались некоторыми привилегиями, но отличались от магнатов, отношения которых с королём регулировались совсем иначе[590].