Боярин

Громоподобные звуки, которые Мальцев услышал первыми, издавали похожие на собак существа. Массивные морды в виде очень широкого клина, высокие остроконечные уши, сильные и мускулистые лапы, широкие бедра с проступающими мышцами, короткие, утолщенные к основанию хвосты, делали животных похожими на питбулей бульдожьего типа. Правда были они раза в полтора крупнее и выглядели свирепее. Гладкая, коричневая шерсть росла только на голове и туловище. Ноги были голые, туго обтянутые розовой, с синими прожилками вен, кожей.

Псы ни на минуту не стихали. То рычали, то лаяли и норовили напасть на строителей. Удерживали их с помощью широких кожаных ошейников и веревок люди, выполнявшие роль охранников.

Носили они не туники, а тканые сорочки с короткими рукавами и полотняные штаны. Вместо ремней использовали что-то вроде подтяжек – переброшенные через плечи полоски кожи крепились к штанам с помощью металлических или костяных крючков. Сапоги у них были самыми обычными, а вот на черных сорочках красовался отличительный знак – красная буква «Р», нарисованная старославянским шрифтом.

Вооружены русы были короткими, но увесистыми, гладко отполированными дубинками. Кроме того, у каждого из специальных, пришитых к штанам карманов-ножен торчали костяные рукоятки ножей.

Русы напомнили Георгию хорошо знакомую группировку из его времени. Короткие стрижки и бритые наголо виски подтверждали догадку – перед ним были наци-скинхеды. Сто прошедших лет изменило этих парней только по форме. Содержание осталось прежним.

Это открытие расстроило Мальцева – мир будущего оказался не таким уж чистым и по-детски наивным. Предубеждения не просто сохранились, а приобрели гипертрофированные формы. Теперь потомков гастарбайтеров, выходцев из азиатских стран, имевших глупость осесть в Москве, использовали напрямую, без всякого лицемерия, а скины стали не просто течением, а обрели статус. Челы? Челядь, рабы – вот, что имелось в виду.

Между тем к гостям направился тот, кто, по всей видимости, был старшим. Чем он заслужил право на лидерство, было непонятно. Круглолицый коротышка со светлыми волосами, в которых белые пряди перемежались с желтыми.

Уши был так плотно прижаты к черепу, что почти не нарушали правильности круга головы. Нос утопал в пухлых щеках. То ли потому, что был чересчур маленьким, то ли потому, что щеки чересчур разбухли от хорошего питания. Симпатичными у коротышки были разве что глаза – по-девичьи большие и почему-то зеленые, а не фиолетовые.

Вслед за зеленоглазым коротышкой шел долговязый, высохший в щепку скин, сжимавший в зубах что-то похожее на сигарету. Время от времени он выпускал дым то изо рта, то из ноздрей.

Похлопывая себя дубинкой по бедру, коротышка остановился напротив Ивана и улыбнулся, показывая мелкие и острые, как у грызуна, зубы.

– Ванька! Вот те на! Ванька! Что-то давненько я тебя не видал. – пробасил коротышка. – Где носило? Что поделывал?

– И тебе здравствуй, Фишер, – произнес Иван без намека на доброжелательность. – Все строишь?

– Строю. Сам видишь. Тружусь в поте лица, – тут Фишер резко вскинул свою дубинку и ткнул ее концом Мальцева в грудь. – Чужака заарканил? Отдай его нам. Рабочая сила в цене!

Георгий машинально отбросил дубинку рукой. Скины, наблюдавшие за сценой встречи гостей, напряглись. А некоторые из них, вместе со своими псами-убийцами начали приближаться.

– Ну и чего дергаешься, Фишер? – Иван миролюбиво выставил ладони вперед. – Ослеп, что ли? Какой это тебе чужак? Наш он. Новенький. Поставщик. Георгий, покажи дяде свой паззл.

Мальцев вытащил из-за выреза комбинезона костяную бляшку.

– Точно. Поставщик, – Фишер прищурился, рассматривая знак на тотеме. – Только выглядит как-то странно. Да и одежка у него… Чего молчишь новенький?

– А что ты хочешь услышать?

– Ха! Да ты борзый. Ну, извини, брат, – скин протянул Георгию руку. – Я – Фишер. А эта красотка – Фрида. Моя боевая подруга.

– Привет! – Фрида придвинулась и выпустила облако дыма в лицо Георгию. – А по мне так – не из Базиса ты. Подозрительно выглядишь, паря!

Мальцев долго не мог поверить в то, что перед ним женщина. Плоскогрудая, с низким лбом и квадратным, словно обрубленным подбородком, она выглядела развязным, уродливым подростком. К тому же курила какую-то дурь – об этом свидетельствовала замедленная речь и подозрительная, нехорошая муть в глазах. Вместо дубинки, возможно у русов это было прерогативой женщин, Фрида сжимала кнут с привязанным к ремню свинцовым шариком. Еще та сучка!

– Георгий…

Мальцев тоже протянул руку Фишеру. Но в последний момент, вспомнив о своих экстрасенсорных способностях, собирался отдернуть ее. Однако было поздно – пухлая ладонь Фишера сжала пальцы Георгия.