Боярин

А тут еще и шурин сообщил о том, что в Вилякском повяте за долги на продажу выставлено поместье, как бы и побольше утраченной вотчины. Разорившийся шляхтич — дело обыденное. Правда, местный воевода, из немцев, проводил политику выкупа земель в первую очередь немцами. Но в случае с Острожским решил принять его сторону.

Сыграли свою роль просьба барона фон Ланге, который был у воеводы на хорошем счету, и то обстоятельство, что русинский шляхтич женат на немке. А как известно, если муж голова, то жена — это шея. Словом, Фелькерзам посчитал, что приобретение имения Острожским вполне отвечает чаяниям немецкой общины. Опять же, о Константине Ивановиче ходила слава как о славном воине и бывалом ротмистре, успевшем отличиться в последней войне с турками. И такой на границе будет совсем даже не лишним.

Вот так три года назад Константин с семейством и переселился в новое место. Да еще прихватил с собой все пять крестьянских семей, которым перед продажей поместья успел дать волю. Больше в отместку ненавистному магнату, чем из доброго отношения к ним. Крепостные ведь являются неотъемлемой частью земли. А так освободил перед сделкой купли-продажи, и вся недолга. Хочешь — покупай. Не желаешь — было бы предложено. Цену же ты сам уже назвал.

Впрочем, надо признать, к крестьянам Острожский всегда относился хорошо. Еще батюшка говорил, что только у нерадивого хозяина скотина едва ходит и светит ребрами. Добрый же всегда следит за своей худобой и содержит ее ухоженной. Вот и крестьяне требуют доброго отношения и заботы. Поэтому бывшие крепостные недолго думая отправились вслед за прежним барином, чтобы стать арендаторами в его новых владениях.

Пять семей арендаторов-русинов да три крепостные — латгальцев. Не сказать, что великое богатство. Но, во-первых, Константин никогда не жил особо богато. А во-вторых, на круг получалось даже больше, чем было прежде. Разве что по факту они на чужбине. Впрочем, это касалось только его. А вот дети уже адаптировались и чувствуют себя здесь прекрасно.

В Виляку, сопровождаемый оруженосцем, Константин прибыл уже к вечеру. Сюда же стекались остальные шляхтичи, откликнувшиеся на призыв об ополчении. Получив от воеводы звание ротмистра и необходимые средства, Острожский сам должен был набрать свое подразделение. Обычная практика.

— Пан Острожский, — подойдя к нему, поздоровался его поручик.

— Пан Мицкевич, — изобразив учтивый кивок, поприветствовал его в ответ Константин.

— У нас все в полном порядке. Хоругвь полностью укомплектована. Уже есть желающие, которым мы вынуждены отказывать. Шляхтичи подходят даже из соседних воеводств.

Показалось или в голосе Мицкевича сквозят мстительные интонации? Да кой черт показалось! Все именно так и есть. Впрочем, а чего от него ожидать? Да он ждет не дождется, когда сможет отомстить за то избиение, что потрясло всю шляхту.

Случилось это два месяца назад. Большая хоругвь под командованием ротмистра Войниловича отправилась в набег на псковские земли. Не сказать, что подобное происходит ежедневно или систематически, но все же случается. Вот только убийство более трехсот шляхтичей и нескольких десятков оруженосцев не укладывалось ни в какие рамки.

Нет, если бы кто-то погиб в бою, кто-то от ран скончался, а кто-то угодил в плен, то все нормально. Есть кому выкупить — выкупят. Нет — ну и будешь гнить в неволе. Дело-то житейское. Но эти псковские свиньи попросту всех убили. Мало того, снарядили погоню за теми, кто сумел вырваться из той мясорубки. Пули убийц настигли беглецов даже уже на территории Инфлянтского воеводства.

Кто-то говорил о преувеличении. Иные свято верили в истинность этих сведений. Константин же знал точно, что это правда. Нет, дело вовсе не в выжившем Крыштаве. Просто Острожский был лично знаком с Карповым и понимал, на что тот способен. К тому же последний беглец из самого первого набега на Замятлино был убит на глазах Константина Ивановича.

Шляхта начала требовать отмщения и военного похода на Псков. Но осталась не услышанной королем. Замятлино — лакомый кусочек, но не настолько, чтобы из-за него одного начинать войну с союзником Русского царства.

Польша едва только вылезла из затяжной войны с Турцией и не была готова влезать в другую. Да чего уж там, не было готовности даже к заключению мира между русскими и турками. Потому как последние могли вспомнить о своих территориальных потерях в прошлой войне и попытаться их вернуть. Опять воевать с султаном из-за какой-то горстки жадных шляхтичей? Вот уж чего не надо.

С другой стороны, если сама Речь Посполитая окажется как бы в стороне, то это совсем иное дело. И ведь такая возможность была. Шляхтичи Инфлянтского воеводства, усмотрев нарушение своих прав в том, что король не вступился за своих подданных, могли объявить о рокоше и выйти из-под воли его величества. А тогда уже самостоятельно объявить войну Пскову.