Боярин

— Отчего же не показать. Пойдем. Правда, сам я проживаю в домишке рядышком, усадьба же пока не закончена. Но к Рождеству, думаю, поспею.

— Ничего, я и так гляну. Может, чего полезного сумею узреть. Слушок прошел, что ты без свечей собираешься обходиться, да еще и прибыток с того иметь. А кто же вот так запросто пройдет мимо прибытка? Ну а заодно и по душам поговорим. Прибыток он ведь всякий бывает, — хитро подмигнув, закончил боярин.

С боярином Пятницким они проговорили еще часа три. Причем добрую половину этого разговора отвели именно обустройству дома. Иван отчего-то пришел к выводу, что очень скоро боярин также озаботится возведением каменных палат. С одной стороны, не так пожароопасно. С другой — престиж.

Ну и, наконец, очень уж ему пришлось по вкусу решение Ивана по освещению дома. Но тут уж каменные стены все же куда предпочтительнее. Причем это не был какой-то там прожект. Территория вокруг усадьбы уже была огорожена кованым забором, по которому были расставлены газовые фонари. И их работу мог наблюдать любой прохожий после захода солнца.

Дорого, не без того. И даже очень. Но зато нигде еще ничего подобного нет. А потому имеется возможность блеснуть. А кому не хочется прихвастнуть? Только святым. А Пятницкий к святым ну никак не относится. И таки да, на выходе действительно получались древесный уголь и деготь. То есть постепенно, помаленьку газовый генератор и разводка если и не окупятся, что сомнительно, то вполне смогут восполнять затраты на обслуживание. Потому как тут потребуется специально обученный человек. Но Иван брался подготовить такового совершенно бесплатно.

Едва простился с боярином, как ему передали приглашение на ужин к шведскому послу. Интересно. Очень интересно. Что бы могло означать желание посла встретиться? Иван и не думал отказываться. Тем более что это далеко не первая их встреча.

Однажды посол сам навестил Карпова в Замятлино. Еще и просил показать растущие как грибы заводы, если таковое возможно. Но столкнулся с глухой стеной непонимания. Иван и не думал делиться своими секретами. Всего лишь попасть в Замятлино было уже нереально, о заводах и говорить не приходилось. Овечкин перекрыл все наглухо. Птица не пролетит, комар не просочится.

И вот теперь посол приглашает Ивана к себе домой. Опасности в этом никакой. Если только господин Хансон не тронулся умом. Потому как не любить Ивана не любили, но число желающих с ним связываться за последнее время резко сократилось.

Дом посла располагался в престижном Среднем городе. Кто бы сомневался. И являлся каменной постройкой, что для Пскова все же было нетипично. А уж о черепичной крыше и говорить нечего. Нет, подобные здания сейчас вполне себе начинают появляться. Правда, пока все больше представляют собой только строительные объекты. Но их число все же слишком незначительно, чтобы оказывать влияние на общий архитектурный стиль города.

При входе Ивана встретил весьма чопорный дворецкий. Иван даже на миг подумал, что принимает участие в театрализованной постановке. Уж больно этот великовозрастный слуга напоминал английских слуг из фильмов прошлой жизни Ивана.

Приняв шапку и подбитый мехом кафтан, старик проводил гостя в гостиную. Н-да. Все же шведы и иже с ними те еще скупердяи. Обстановка прямо-таки спартанская. Впрочем, Ивану вот такая скромность куда ближе. И в его жилище все было сугубо функционально, в угоду удобству и без намека на роскошь.

Зато о его новой усадьбе такого сказать никак нельзя. Там все будет по-настоящему роскошно. Потому как иначе нельзя. Это ведь и не дом вовсе, а его лицо. Вот и жилище посла могло бы быть побогаче, дабы производить впечатление. Как-никак лицо государства. Или решили, что лапотникам псковичам и так сойдет? Очень может быть.

Правда, в отличие от той же Европы, около половины жителей республики с младых лет носили только кожаную обувь. Что уж говорить о деревянных башмаках, повсеместно наблюдающихся в Европе. Кабальные крестьяне — те да. Но у них и в целом все было тяжко.

— Господин Карпов, рад, что вы приняли мое предложение. — Едва Иван устроился на диванчике, как к нему тут же вышел посол.

— Здравствуйте, господин Хансон, — поднимаясь и отвешивая учтивый поклон, приветствовал его Иван.

Вообще-то этот мужчина слегка за сорок, с грубыми, рублеными чертами лица и до синевы выбритыми щеками ему откровенно не нравился. Более того, производил отталкивающее впечатление своим вечным высокомерием. Он всем видом показывал, что является представителем великой державы, а значит, все остальные априори ниже его по положению.

Или шведы реально ни во что не ставят псковичей, несмотря на то что в ходе последней войны не сумели отвоевать у них ни пяди земли. Или направили в мелкое государство полного идиота. Ну не пристало послу вести себя подобным образом с человеком, входящим в высшие круги правительства республики. Если не с самым влиятельным. А что такого? Деньги, положение, авторитет, сила — у Ивана имелось все из этого перечня. Причем в избытке.

— Не согласитесь ли отужинать в моей компании? — поинтересовался Хансон.