Боярин

Впрочем, Борису сейчас не до этого. Удовлетворенно отметив, что катера выполнили свою задачу, он сосредоточился на артиллерийской стрельбе. Рыченков грамотно вел «Новика», беспрерывно лавируя, избегая попаданий и выдерживая курс так, что крейсера могли одновременно задействовать не больше четырех-пяти орудий на два корабля. Им бы разойтись, взять его в клещи. Но уругвайские командиры придерживались существующих тактических приемов, а они устаревали с той же скоростью, что и сами корабли.

Вскоре головной крейсер, буквально засыпанный снарядами, попросту прекратил стрельбу, частью по причине больших потерь в личном составе, частью из-за разгоревшегося пожара. Носовое орудие застыло, как-то странно задрав ствол. То ли случилось прямое попадание, то ли поломка, что вовсе не редкость с техникой и механизмами сегодняшнего уровня.

Как бы то ни было, Борис поспешил перенести огонь на другой крейсер, и тому доставалось на орехи ничуть не меньше, а ввиду сократившейся дистанции, так еще и больше.

Наконец настал момент, когда Рыченков решил пустить торпеды. Два сигарообразных снаряда, выглядевшие куда значимей привычных образцов, скользнули рыбками в воду и устремились к цели.

Команда Измайлова не только потрудилась над торпедами для катеров, уменьшив их габариты и по максимуму облегчив, но и модернизировала полноразмерные образцы. При той же длине изменилась форма, став более цилиндрической. Как результат, увеличился внутренний объем и заряд взрывчатки вырос до восьмидесяти килограммов. Ну и благодаря усовершенствованию двигательной установки по примеру облегченных торпед дальность хода возросла втрое, а скорость – почти вдвое.

Система не могла не отметить подобные изменения. По факту ведь получилось новое изделие с частичным использованием частей и механизмов от прежней самодвижущейся мины. Вообще-то, если бы не плавучий завод на «Пеликане», то нечего было бы и думать об этом. Но для того и задумывалась плавмастерская.

Одна из торпед прошла мимо, зато вторая ударила в правую «скулу» крейсера, взметнув огромный столб воды. Он полностью закрыл собой корабль, который шел под углом. Похоже, водонепроницаемые переборки не были загерметизированы или торпеда ударила в стык отсеков. Как бы то ни было, но крейсер ушел под воду в считаные секунды. Какое-то время он погружался на ровном киле, а потом просто нырнул, выдав пару гулких хлопков и ненадолго окутав паром место своей гибели. Если кто и выжил из экипажа, то лишь немногие счастливцы.

Над «Новиком» раздался рев нескольких десятков луженых глоток, выражающих бурную радость по поводу победы. Однако ликование длилось недолго. Над палубой разнесся грозный окрик Рыченкова, щедрой рукой раздающего якоря в интимные места. Не прошло и минуты, как орудия вновь заговорили, посылая во второй крейсер один снаряд за другим.

На этот раз им противостоял только один противник, и «Новику» не составило труда забросать его палубу снарядами. Конечно, серьезных повреждений они нанести не могли. Максимум вывести из строя орудие, повредить трапы, наковырять небольшие пробоины в надстройках или вызвать пожар. Зато чрезмерно частые разрывы осколочных снарядов выкашивали личный состав и загоняли его в укрытия.

К слову сказать, подобный номер не прошел бы с крейсером первого ранга. У них часть противоминной артиллерии укрывалась в казематах. Так что она сохранила бы свою боеспособность.

Уже беспрепятственно приблизившись вплотную, «Новик» пустил две торпеды с интервалом в десять секунд. Целились в центр борта, защищенного выпущенными противоминными сетями. Ход корабля замедлился, и они провисли, надежно прикрыв его от подобной атаки.

Благодаря более чувствительному взрывателю первая торпеда взорвалась в сетях, снеся разом две секции. Вторая же ворвалась в брешь и рванула едва ли не в самом центре левого борта корабля. Произвести точный пуск мин в столь благоприятных условиях не составило труда.

– Вот так вот, голуба, – удовлетворенно произнес Рыченков, оглаживая подбородок, покрытый седой щетиной.

– Вот так вот, – с нескрываемым удивлением повторил Измайлов.

– Что, Боря, не верится? – хмыкнул Рыченков.

– Честно говоря, нет.

– А чего же тогда тащил с собой угольщик, да еще и целых два взвода морпехов приволок?

– Ну, в победе я не сомневался. Но вот в то, что все уже закончилось, как-то не верится. И за все время – только одно попадание.

– Это по нам попало лишь раз. Катерам пришлось куда горше, – закуривая трубку, возразил Дорофей Тарасович.

Его информированность неудивительна. Борис руководил артиллеристами и бегал к пушке, лично вгоняя снаряды в разошедшегося противника. Рыченков же не только командовал эсминцем, но и держал руку на пульсе, отслеживая состояние дел всего отряда. К нему стекались доклады с миноносцев, катеров и транспорта.

Из докладов следовало, что оба минных крейсера, поврежденных в начале боя, добили, вогнав в них по торпеде. Такая же участь постигла два миноносца. Три были взяты на абордаж, и на их борт уже направлялась призовая команда из морпехов.