Боярский эндшпиль

Так что появившиеся семь колонн не слишком меня расстроили. Легкомысленно предположив, что характеристики одинаковых с виду объектов тоже одинаковы, я наложил на себя щит и прошел через препятствие по проторенной дорожке. Оранжевый жгут, стеганув по мне, перерубил следящую нить.

Назад я не отправился, и это было хорошо. Но вот то, что способ быстрого возвращения теперь не сработает – это было плохо. Впереди меня ждала еще половина кольца.

Я неторопливо брел по коридору. Он ощутимо сузился, от двадцати с лишним метров осталось едва ли четыре, и кажется, еще немного, и я смогу, разведя руки, спокойно доставать до стен. Ну как спокойно – по кругу я бродил уже больше трех часов. Путь все так же уходил куда-то вниз, я уже намотал третий круг и спустился почти на полкилометра, казалось, этой дороге конца-края не будет. Поэтому глухую стену, преграждающую путь, и небольшую дверцу рядом с ней я встретил с радостью, хоть какое-то разнообразие. На удивление дверь легко поддалась, распахнув створку, я оказался в небольшой комнате все с тем же светящимся потолком. Обшитые каким-то темным деревом стены, паркет на полу и резной диван в углу – все это после бетонно-кирпичного интерьера прямо-таки ласкало глаз.

Дверь захлопнулась – я оглянулся, позади меня была деревянная стена, без малейших признаков створки и проема.

А вот на противоположной стене появилась другая дверца. Маленькая, где-то шестьдесят на шестьдесят. В американских домах их специально делают для домушников, чтобы те не ломали замки в нормальных дверях и не били окна, в фильме «Один дома» показано, как эти проемы правильно использовать. Свет на потолке стал гаснуть, я поспешил зажечь светильник. Сначала один, потом еще три, развесил их по углам, и вовремя. Маленькая дверца приоткрылась, потом распахнулась, и через нее в комнату с трудом пролез волк. Огромный, с синими огоньками в глазах.

Сначала я даже подумал, что это мой старый знакомый, тот, который жевал мой такт-ботинок, но так и не прожевал. А потом волк прыгнул, и мне стало не до посторонних мыслей.

Челюсти лязгнули у меня перед лицом, обдав смрадом, я уклонился, перекатился влево и бросился к дивану, ставя щит. Вовремя – волк врубился в него со всей силы, увлекая своей тушей и меня. Не меньше ста двадцати кило мышц против семидесяти пяти моего мозга.

Все попытки прокусить выставляемые щиты провалились, но волка это ничуть не смущало. Он рвал несуществующую плоть, не обращая внимания на мои физические удары и совершенно игнорируя магические – заряды просто стекали по шкуре. Зато он с успехом возил меня по полу, и я успел перепачкаться в стружке, когти волка легко снимали ее с деревянных покрытий. Пока боролся, вспомнил, как разбирался с тем, первым волком, и мысленно обозвал себя дураком.

Первый светляк нужного спектра заставил волка отпрыгнуть. В отличие от своего собрата, он не завизжал, не поджал хвост, а приземлился на четыре лапы, пригнул голову и, злобно оскалившись, вперил в меня взгляд своих сине-искристых глаз.

– Получай, фашист, гранату, – выкрикнул я и разразился роем светляков. Теперь игра шла по моим правилам, волк вертелся, стараясь убрать морду от ненавистного света, и это ему удавалось. Вот только меня он выпустил из поля зрения. А зря. Заняв зверюгу иллюминацией, я подошел к нему, вытащил дерринждер, который у меня никто не удосужился отобрать, и выпустил несколько выстрелов прямо в ухо.

Голова зверя откинулась в сторону, он дернулся, бессильно лязгнул зубами в воздухе, свалился на пол и затих. Только задняя лапа дернулась пару раз. Синие огоньки горели в глазах, но одного светляка на каждый хватило, чтобы они потухли.

А потом я со злости шарахнул плазменным шаром по той стене, откуда вылез волк. Деревянная обшивка разлетелась вместе со стойками, на которых держалась, горящие куски досок отлетели куда-то вглубь.

Вдарил таким же зарядом по той стене, на которой была раньше дверь – но тут меня ждало разочарование, заряд стек по доскам, словно перед ними стоял щит. Хотя я мог бы поклясться, что никакого щита не было. Еще раз пробовать не стал – раз мне показывают путь вперед, я иду вперед. И держитесь там, денег с собой нет, зато есть большая куча дури и злости.

Идти, правда, пришлось недолго, миновав небольшой коридор, усыпанный горящими обломками, я оказался в большом круглом зале с вытянутым вверх потолком. Белоснежный пол, казалось, был сделан из цельного куска мрамора, никаких щелей или границ плиток. По периметру стояла мебель явно практического назначения – шкафы с какими-то камнями, столы с химическим оборудованием, просто столы, заваленные бумагами, коробками и свертками. И прямо напротив меня – резной рабочий стол, а за ним глубокое кресло. А в кресле – мой недавний знакомый.

– Марк, проходи, – радушно махнул он мне рукой, – бери любой стул, садись. Как дошел? Никаких трудностей не возникло?

– Нет, – пробурчал я, но стул взял. И сел метрах в двух от стола. Правда, пришлось препятствие в центре зала небольшое обойти, а так пустое пространство вокруг, сколько его пропадает.