Боярышниковый лес

Форменная одежда стиралась прямо в салоне, поэтому всегда выглядела безупречно – комар носа не подточит. Смешное выражение. «Комар носа не подточит». Интересно, почему так говорят? Фабиан настаивает на том, чтобы мы чаще улыбались и вели себя приветливо. В салоне нет места угрюмым физиономиям. Все переживания необходимо оставлять за его дверями. Это правило непреложно.

Фабиан говорит, что может позволить себе поддерживать высокий порядок цен только в том случае, если люди будут считать его салон особенным местом. В жизни персонала все должно быть безоблачно: никаких эпизодов похмелья, приступов головной боли, проблемных детей или несчастной любви.

Скажете, так не бывает. Фабиан с вами согласится.

Но он утверждает, что визит в дорогой салон позволяет людям сбежать от повседневности: клиенты не хотят слушать про скучное или наполненное трудностями существование обывателей. Поэтому любые разговоры о пробках на дорогах, болезнях и жертвах ограблений запрещены. Перед самым открытием и несколько раз в течение дня по салону разбрызгивается дорогой парфюм. Это делается для создания нужной атмосферы. Гламур, умиротворение и элегантность – вы в роскошных чертогах, где преобразится любой желающий, были бы деньги.

А еще здесь выходят очень неплохие чаевые, и после нескольких лет у Фабиана можно устроиться куда угодно. Но чаще всего бывшие сотрудники открывают собственный салон. Стоит упомянуть, что вы работали с Фабианом, как клиенты начинают валить толпами.

Не то чтобы я планирую открыть свой салон. Когда-то подумывала об этом. И Иэн меня бесконечно поддерживал, заверяя, что я буду прекрасным руководителем.

Но сегодняшний завтрак все перечеркнул.

Хватит, Пандора, заканчивай. Теперь улыбка. Пошире и поискреннее, Пандора, вот-вот поднимется занавес.

Пандора – это мое салонное имя, и на работе я воспринимаю его как свое собственное. Дома я Ви. Не думай о доме. Улыбайся, Пандора, день только начинается.

Клиентка, записанная на девять, влетела в двери так, будто за ней мчалась свора собак. Она неукоснительно появлялась каждый четверг и ни на секунду не выпускала из рук мобильный телефон. Фабиан предъявлял очень строгие требования к использованию телефона в салоне. Никаких звонков, которые могли побеспокоить других клиентов. Только режим вибрации.

Я сияла приклеенной к лицу улыбкой. Клиентка строчила как пулемет, триста слов в минуту. Это был монолог: от меня ожидались лишь выражения согласия, кивки одобрения и понимания, причем в нужных местах.

С ней нельзя было отвлекаться, поэтому я гнала из головы любые мысли об Иэне и сбивчивых, путаных объяснениях о том, где он пропадал прошлым вечером.

На работе у девятичасовой клиентки вечно какая-то маета. Один придурок сделал то-то, другой идиот не сделал того-то, треклятый курьер опоздал, а долбаный спонсор, напротив, явился слишком рано. Россмор – просто богом забытая глушь! Все, что от меня требовалось, это тонны сочувствия, непрерывное поддакивание – и скорость. Без четверти десять девятичасовой клиентке следовало находиться на улице, чтобы остановить такси громким окриком.

Клиентке на девять тридцать уже вымыли голову, и женщина была всецело поглощена журнальной статьей о принцессе Диане.

– Ужасно, что ее все никак не могут оставить в покое, – сказала она. – Не найдется ли у вас еще чего-нибудь про нее почитать?

Она тоже была постоянной клиенткой. Каждую неделю женщина пробовала новую укладку в надежде подыскать тот вариант, с которым она будет смотреться идеально на свадьбе дочери, обещающей вылиться в грандиозное торжество. Однако к организации мероприятия ее даже близко не подпускали. Этим занимался специально приглашенный человек. Никогда клиентка на девять тридцать еще не чувствовала себя столь уязвленной. Ею пренебрегла единственная дочь в самый важный день своей жизни. Женщину пришлось усиленно утешать. Настойчиво заверять, что дочь проявила не пренебрежение к матери, а заботу о ней. Тщетно объяснять, что так она сможет гораздо больше времени уделить собственной прическе, собственному наряду и собственному ощущению праздника. Клиентка на девять тридцать хотела быть в центре событий, устраивая суету, раздавая распоряжения и доводя всех до белого каления.

– Не вздумай выходить замуж, Пандора, – предостерегла она меня напоследок. – Не стоит оно того, уж поверь, я-то знаю.

Я много раз говорила, отвечая на ее рассеянные вопросы, что уже замужем, за Иэном. Но она этого не помнила. Как подчеркивал Фабиан, сотрудникам и не стоило ожидать, что посетители хоть что-то о них запомнят. В его салоне все внимание должно было быть обращено на клиента. Нам же доставалась роль ухоженного, симпатичного реквизита. Безусловно, не стоило говорить клиентке на девять тридцать, что насчет замужества она попала в самую точку. Оно действительно, судя по тому, как началось мое утро, совсем того не стоило.