Боярышниковый лес

Великий Фабиан прикрыл веки, как бы говоря, что его восторг не выразить словами. И заодно лишая себя необходимости врать ей прямо в глаза.

– Люсинда, – позвала я молоденькую ассистентку. – Возьми мою клиентку и помой ей голову. Шампуня не жалей.

А на ухо Люсинде – которую на самом деле звали Брид – шепнула, чтобы она хорошенько приложила эту дамочку головой о раковину и напустила побольше мыльной пены ей в глаза. На предсказуемый вопрос юной помощницы: «За что?» – прошипела:

– За то, что эта мерзкая шалава спит с мужем моей лучшей подруги.

Брид-Люсинда не подвела. В кресло Бренда Десмонд вернулась полуослепшей; она прихрамывала и постанывала от боли. Брид-Люсинда в качестве последнего штриха еще и пнула ее, сделав вид, что споткнулась. Я нанесла на уже склизкие волосы клиентки самый маслянистый гель из тех, какие были под рукой, и высушила пряди так, что они повисли у лица, как крысиные хвосты. Стригла неровно, чтобы концы волос торчали во все стороны. Когда ловила взгляды, направленные на мое художество, пожимала плечами, показывая, что не имею права спорить с желаниями заказчицы.

Когда я закончила уродовать клиентку всеми доступными мне способами, она с сомнением оглядела себя в зеркале:

– Это точно классика?

– Она самая, Бренда, ему понравится.

– Очень на это надеюсь. Он, знаете ли, невероятно элегантный мужчина. Все-таки француз.

– Он француз?!

– Да, разве я не сказала? Его направили к нам из парижского филиала! Подумать только! А я, похоже, и правда ему понравилась… – по-детски радовалась она.

Я уставилась на нее в ужасе.

– Вы знаете кого-нибудь в своем офисе по имени Иэн? – неожиданно спросила я.

– Иэн? Иэн Бенсон? Конечно знаю. Отличный парень. А откуда знаете Иэна вы?

– Просто знаю, – мрачно ответила я.

– Он женат на Ви. Только о ней и говорит.

– И что говорит?

Я чувствовала себя такой жалкой. Я была готова упасть перед клиенткой на колени и, рыдая, умолять простить за то, что теперь она похожа на городскую сумасшедшую.

– О, массу всего. Хотел уехать с ней на эти выходные, а его отправили на конференцию. Это, конечно, почетно и все такое, но он сказал, что лучше бы свозил Ви в одно местечко у озера, где они могли бы полюбоваться молодой луной. И загадать желание.

– Как думаете, что у него за желание?

– Иэн не говорил, но мне кажется, он задумывается о ребенке. И подыскивает Ви салон рядом с домом. В последнее время он соглашается на любую сверхурочную работу. Наверняка копит на что-то…

И она ушла. Ушла с кошмарной прической, гарантирующей полный провал ее радужных планов на выходные с утонченным парижанином.

Мне вроде бы сказали, что подошла моя запись на одиннадцать тридцать, но я словно оглохла. Это была та же глухота, из-за которой я ничего не слышала все последнее время.

За выполненную святой Анной просьбу полагается пожертвовать что-то на благотворительность. Но она, выходит, ничего не сделала? Раз Иэн никогда не переставал меня любить, значит я молилась о том, что уже и так было даровано. Однако, если взглянуть с другой стороны, в конечном счете все обернулось как нельзя лучше.

Ладно уж.

Это всего лишь деньги для больных детей, а не конец света, как казалось еще пять минут назад.

Часть вторая Бизнес Здоровяка

Мое настоящее имя – Джордж. Правда, его никто не знает. Лет с двух меня зовут Здоровяком. А в салоне я – Фабиан.

Поэтому «Джордж Брюстер» я слышу только где-нибудь в аэропорту во время проверки документов и отзываюсь далеко не сразу. А когда соображаю, что обращаются ко мне, виновато подскакиваю, как будто путешествую по фальшивому паспорту.

В нашей россморской школе для мальчиков прозвища были у всех. К сожалению, ребята как-то услышали, что мама зовет меня Здоровяком, и это решило все. Не то чтобы я отличался необыкновенно крупным телосложением, но был коренастым и крепким, наверное, поэтому прозвище быстро прижилось. В известном смысле оно оказалось не таким уж и плохим. При знакомстве у людей сразу создавалось впечатление, что я не дурак помахать кулаками, поэтому со мной лишний раз не связывались, чему я только радовался.

Когда мне было десять, приятель Хоббит сказал, что мой отец гуляет. Наивный до глупости, я решил, что он гуляет в прямом смысле этого слова, ну, знаете, прогуливается себе вперед-назад по улице. Выяснилось, нет, Хоббит имел в виду – любит приударить за девушками. Он сказал, что видел моего отца в машине с блондинкой, которая была намного моложе его, и они занимались этим самым, как кролики.

Я не поверил Хоббиту и врезал ему. Хоббит рассердился.

– Я сказал тебе, чтобы ты потом не удивлялся, – недовольно произнес он, потирая плечо, куда я ударил. – Мне вообще до фонаря, с кем твой папаша гульки устраивает.

В качестве утешения я отдал ему два батончика «КитКат» из обеда, который собрала мне в школу мама, и неприятный инцидент был исчерпан.

Мама всегда давала мне с собой потрясающие перекусы: она знала, что я люблю шоколад и сэндвичи с арахисовым маслом. Бедняга Хоббит вынужден был давиться всякой гадостью, вроде яблок, сельдерея, сыра и кусочков пресной курицы.