Бойся Дика (СИ)

И никакого эффекта, «друг» решает снова улететь на Луну, быстро заканчивает с обедом и уже вскакивает со словами:

— Увидимся после занятий, — и, как ни в чем не бывало, улыбается и сматывается на чёртову юриспруденцию.

Я тоже могу уйти, в конце концов, не ко мне лезут. Но если бы хоть кто-нибудь вмешался, хоть кто-нибудь, даже самый жалкий, когда Дик невменяемого меня уводил, ничего бы не произошло.

Можно быть трусливым и боязливым, но безразличным не должен быть никогда и никто.

— Не разговаривай с ними, даже не отвечай, это бесполезно, — наклоняюсь и забираю яблоко из ее рук, чтобы положить на стол.

— Хах, Рэнди, — Пит смеется, наверняка каким-то своим забавным мыслям, а я, не теряя времени, беру Шарлотту под локоть и помогаю ей подняться.

Так хочется, чтобы Пит ввязался со мной в конфликт. Хочется, чтобы именно он мне рожу разбил, плюнул или накричал, но Пит не дергается. Потому что поднимается Кайзер. Медленно так, встает, наклоняет голову набок и усмехается, излучая полную и непоколебимую уверенность в себе. А у меня колени словно на пружине.

— Будешь яблоко, Рэнди? — спокойно спрашивает он, и я не понимаю, в чем подвох. — Новое не дам, а за мной можешь догрызть, — протягивает мне огрызок, и, продержав три секунды, кидает на стол.

Теперь между нами и огрызка нет, а только расстояние в метр.

— Иди на хуй со своими предложениями, — произношу, и тишина устанавливается звонкая и пугающая. Все смотрят, наблюдают обсасывают каждую деталь, быть может, даже замечают, что у меня ладони вспотели. — Давай, теперь бей меня, Кайзер, будь еще ниже.

Почему они все молчат? Почему говорю вообще только я?

Дик делает шаг ко мне, я сглатываю слюну в ожидании удара в нос или глаз. Наверное, я слишком пугаюсь, наверное, это инстинкт, но, когда Дик оказывается настолько близко, что можно дотянуться, я толкаю его. Толкаю сильно, он отступает на несколько шагов назад, и уже готовится замешаться настоящая заварушка, по крайней мере я точно не желаю покидать школу без разбитого лица, но Дик разводит руки. Типа «я пас».

— Не собираюсь драться, — пожимает плечами, — я же не монстр.

Монстр-монстр-монстр! Давай же, когда столько глаз тебя видят, надери мне жопу! Покажи, какой ты урод! Давай же!

— Пора, — Пит поднимается слишком поздно, — нам еще переодеваться.

И они уходят, не оглядываясь, а я до последнего смотрю им вслед.

— Спасибо, — аккуратно дотрагивается до моего плеча эта девчонка. — Я бы сама…

— Да, ты бы сама никогда от них не избавилась, и я не избавил, — дергаюсь от касания, показывая, что это лишнее. — Они так и будут к тебе лезть, понимаешь? Натура такая. И ничего не остановит, ты либо скажи, что у тебя не вагина, а Медуза Горгона, либо сдайся.

Совет дерьмовый, но лучше сдаться, чем сломаться. Сломанные — мы ведь никому уже не нужны, даже самим себе.

*

— Только давай побыстрее, хорошо? Я всё-таки Ральфа играю, они там без меня как без рук, — Джефф прислоняется к стене, готовясь слушать.

— Кхм, — надо начинать, но где они, правильные слова? — Я знаю, что буду мудаком, но, просто постарайся поверить, я ведь никогда тебе врал, верно?

— Очень интересно, — Джефф хмыкает, — выкладывай, что там у тебя.

— Мы оба должны перестать общаться с Диком Кайзером и держаться от него подальше.

— Мы… оба? — переспрашивает неверяще. — Мы должны? Бля, ты с ним и не общался, да и вообще, с чего это?

Сразу воспринимает в штыки, и только я и виноват в этом. Аккуратнее быть надо.

— Джефф, я молчал долго, потому что знаю, как тебе нравится с ним зависать. Но разве ты не видишь и не чувствуешь, насколько Кайзер ужасен? — и, не давая сказать, продолжаю: — Мы дружили с ним, и, честное слово, я всегда думал, что знаю его от и до. Но это не тот человек, которого можно знать, он всё время меняется и поступает как полный эгоист. Ему наплевать на чувства других, и ему наплевать и на тебя, и на меня. Он всегда…

— Стой, стой, — перебивает, — он рассказывал, как вы дружили, и это никак не назвать дружбой-то на самом деле. Вам просто было не с кем общаться, а когда он нашел свою компанию, конечно, вы разлетелись, — фыркает, для него всё на ладони, все загадки мира им разгаданы. — Так что ты его не знаешь, потому что вы и друзьями-то не были. Рэнди, не обижайся, но если я перестану с ним общаться только потому, что он «ужасен» это… ребячество. Тем более, он не ужасен, он классный.

Прямо напрашивается, чтобы я ему рассказал про весь тот мрак, что пережил. Прям дерет слова из глотки, выдирает, желает, чтобы я ляпнул про то, что так хочу забыть. Про то, из-за чего спать по ночам не могу, думать не могу, смотреть на Дика не могу. Жить, в конце концов, не могу, оставляя всё как есть.

— Если у тебя есть конкретная причина, почему я должен перестать с ним общаться, так озвучь, — опускает взгляд в пол, и нет, я ошибался. Джефф далеко не напрашивается на правду, а глупо избегает ее. Не хочет, он не хочет переставать быть с Кайзером, несмотря ни на что. И боится этой необходимости.

— Я не могу озвучить.

— Тогда и суда нет, и вердикта, — поднимает рюкзак и собирается уходить, — хватит завидовать.