Бойся Дика (СИ)

— Ну и вот, — хмыкает, — беги-ка ты к своим, играй с ними. Они думают, что ты чокнутый. Тебе же не хочется, чтоб Ральф считал тебя чокнутым? Ты же очень любишь Ральфа, правда? И Хрюшу, и Джека — да?

— Уорт, — слышу шёпот миссис Шеферд, — смотри на голову свиньи, а не наверх!

Опускаю взгляд в пол, туда, где ножки для свинюшки, и так становится несколько легче. Но, бля, какого хуя Дик с полным правом распинает меня словами прилюдно?

— И что тебе одному тут делать? — не замолкает, и это самая дурацкая сцена в мире. Я даже ответить не могу, оттого что Саймон молчал. — Неужели ты меня не боишься?

Вздрагиваю от меткости, потому что каждое слово — в цель. Так значит, я ошибался? Кайзер — это не Морис, Кайзер — это…

— Никто тебе не поможет. Только я. А я — Зверь.

…зверь. И он сам это сказал, Кайзер сам признался! Вы слышали, слышали?!

— Говори, — шепчет преподаватель, и — о, да! — не нужно даже читать, сам знаю, что Саймон тогда ответил, потому что я бы сказал это же:

— Свиная голова на палке.

— И вы вообразили, будто меня можно выследить, убить? — Дик смеется, и невольно гадаю: пошла у него кровь из потревоженных ран на губах, или нет?.. — Но ты же знал, правда? Что я — часть тебя самого? Неотделимая часть! Что это из-за меня ничего у вас не вышло? Что всё получилось из-за меня?

Снова смех, такой настоящий, будто это не Повелитель мух и Саймон, а всё те же Кайзер и Уорт. Как он смеется… а я через это так и слышу эхо сказанного: «убить», «часть тебя», «из-за меня»… каждое, каждое слово — прямое попадание, и Дик наконец заговаривает вновь:

— А теперь иди-ка ты к своим, и мы про всё забудем.

«Я сделаю вид, что не заметил этих явных доказательств того, что ты, бля, просто болен мной…»

Чума, даже этот Повелитель мух кидает точно такие же подачки. Воистину, история стара как мир…

— Просто смешно. Сам же прекрасно знаешь, что там, внизу, ты со мною встретишься, — так чего же ты?

Не могу, не мог, не могу слышать этого больше. Из меня воздух выбивают и не дают и шанса сделать новый глоток, и я всё, блять, слышу этот тон, эту манеру, такую ядовитую:

— Всё это слишком далеко зашло. Бедное, заблудшее дитя, неужто ты считаешь, что ты умней меня?..

Нет, я не считаю, я правда не считаю. Ты умнее, Дик.

— Я тебя предупреждаю. Ты доведешь меня до безумия. Ясно? Ты нам не нужен. Ты лишний. Понял? Мы хотим позабавиться здесь на острове. Понял?

Поворачиваю голову и по-прежнему вижу Джеффа в зале, он улыбается… Ты лишний…

— Мы хотим здесь на острове позабавиться. Так что не упрямься, бедное, заблудшее дитя, — давит на это «не упрямься», посылая сигнал, да? — а не то…

Не упрямься.

— Отлично! Просто отлично! — миссис Шеферд в восторге, и значит, всё кончено, я могу поднять голову и посмотреть на Зверя.

Дик улыбается, Дик не сводил с меня взгляда всё это время, и у него выступила кровь на нижней губе. Он всё также не убирает приемник и говорит, а голос из свиной башки:

— Всё в порядке, Рэнди? Ты бледен так, словно действительно слышал Повелителя Мух, — хохочет, пребывая там, наверху, будучи всё также выше меня. — А всё-таки я чертовски хороший Зверь, видите, Сара Шеферд?

На весь зал он обращается к ней «Сара Шеферд», и на весь зал она проглатывает, отмахиваясь:

— Спускайся уже, зверь.

*

«Неужели ты меня не боишься?»

— Не работает? — она наклоняется ко мне и касается своими пальцами моих. Ну и, конечно же, крана тоже касается. — Дави сильнее.

Вода пробивается фонтаном, и я отдергиваю руку и отшатываюсь, но поздно. Школьная рубашка забрызгивается, становится прохладно.

— Чёрт, — отряхиваю по инерции, и девчонка выглядит виноватой:

— Прости, я не хотела, не думала, что так рванет, это же, блин… извини.

— Да ладно, фигня же, — прекращаю бесполезное занятие, и как-то неловко становится. Я должен продолжать с ней общаться? Что сказать? — Э-э-эм, я…

— Меня зовут Кэри, — улыбается и, кажется, всё еще чувствует вину, по крайней мере, улыбка выходит скорее извиняющейся. — Мы ходили на физику вместе, пару лет назад, помнишь?

Если честно, то совсем нет, но я киваю, типа: «ах, да, Кэри, точно»!

— Э-эм, да, было время, — а теперь мне уходить, или еще что будет?

— Ты Саймона играешь, и, знаешь, у тебя здорово получается. — Как же легко она разговаривает со мной. — Я была на репетиции.

— А-а-а, — чешу затылок, — не самые полезные три часа в моей жизни… — господи, к чему я вообще это сказал. — А ты тоже играешь кого-то, или…

— Спасительница, я спасительница, — кивает, — глупо, конечно, там же офицеры прибыли, а тут мы, но должны же девчонки хоть кого-то играть по логике миссис Шеферд. — Кэри легонько хихикает, и мне нравится этот смех. Не такой, как у Кайзера, смех, вовсе не говорящий: «Ну всё, ты в жопе» или же: «Моя сучка».

— Ну, знаешь, я даже рад… Ты тоже участвуешь… нет, я имею в виду, рад, что так интепрп…интерпит… — бля, какой я лузер, а Кэри смеется по-доброму так, совсем не насмешливо, не заставляя меня чувствовать стыд за косноязычие.

— В общем, рад, что ты участвуешь, ну, это ведь весело…