Бойся сбычи мечт

— Хватит, Жан, изгонять злых духов. Давайте омоемся и продолжим беседу на улице.

Выскочив из «чистилища» и окунувшись в бассейне, мы закутались в меховые шубы и уселись на скамье под стеной города.

— Пьер взял меня с собой, чтобы я возглавил поселение, но мне ещё девятнадцать лет, поэтому я пока лишь заместитель губернатора. Губернатором назначен его друг Соволь Де Ла Вилланти. На мне лежит разведка и военные действия против англичан, которые очень жаждут завладеть долиной Миссисипи. Мы уже два раза их изгоняли.

— Вам не победить англов, — сказал я, затягиваясь из трубки ивовым дымом. После прогрева лёгких было полезно обработать их противовоспалительным средством.

— Почему? — Удивился Жан-Батист. — Мы много раз их били и в Ньюфаунленде, и в Гудзоновом заливе.

— Вы, лейтенант, всё равно не поверите мне. Что бы я ни сказал.

— А вам? — Спросил Жан с вызовом. — Если они победят нас, то вы выстоите против них?

— И мы не выстоим, — с неподдельной грустью ответил я. — Почти всех нас уничтожат пришельцы. Сначала вы, потом англы.

Француз с изумлением уставился на меня, забыв выдохнуть табачный дым и поперхнувшись им, закашлялся.

— Мы, конечно, будем сопротивляться, однако… — я помолчал.

— Значит надо воевать против англов вместе, — осторожно сказал лейтенант.

— Это как? — Спросил я.

— У нас есть неплохой опыт содружества с ирокезами, когда мы воевали с англами на Гудзоне.

Я рассмеялся.

— Дикари со стрелами против вооружённых пушками англичан?

* * *

После своего сна про «говорящий посох» я часто думал о нём. Самое интересное, что я помнил сон от начала и до конца. Я помнил всё сказанное наги мне, и всё, сказанное мной. Я несколько раз пытался «заглянуть себе в душу» и проникся глубочайшим смыслом этого понятия, когда наконец-то увидел сначала оболочку души, а вскоре и её суть. Я познал себя и не только себя.

Душа, хоть и имела определённую форму в виде многих сфер и восьмёрок, но не являлась некой законченной формой, очерченной четкой границей.

Примерно через месяц моих экзерсисов я разглядел очень тонкие, едва видимые моим внутренним взором, сложнейшие конструкции, соединяющие мою душу и окружающий эфир.

Ещё и ещё раз я погружал свой взор в себя и наружу, и всё чётче и чётче видел и, главное, чувствовал нечто глобальное, имеющее связи со мной. Это глобальное ощущалось мной сначала, как нечто много-форменное или бесформенное, а потом я понял, что это тоже сфера, переходящая где-то в бесконечности во множество восьмёрок, то есть, в другие сферы. Но их я даже не почувствовал, а понял, что они есть. Просто есть. И этого было для меня достаточно.

Увидев, почувствовав и поняв свою душу и её связи, я почувствовал тревогу и испуг. Я понял, что «туда» мне ещё ох как рано. Моя душа не имела настолько плотной оболочки, чтобы влиться в «дальние» сферы. Она только недавно начала свой путь из тела в тело, набираясь опыта и сил. «Там» она просто раствориться и потеряет сущность, а она хотела собственного движения.

Я почувствовал, что до полёта «туда» моей душе очень далеко и, откровенно говоря, несколько расслабился. Я понял, что значат фразы: «душа требует», «душа просит», «беспокойная душа», потому что моя душа просила полёта «туда».

И еще я понял фразу: «чужая душа — потёмки». Так и было. Все остальные, окружающие меня люди, от моего взора были закрыты тёмной вуалью.

Я понял и почувствовал, что моя душа, буду пока называть её так, но на самом деле, это я был её частью, её материальным разумом. Так вот, моя душа имела и более ранние, чем моя «первая» сущность, воплощения, и я увидел их. Что интересно, это были воплощения в людей из разного времени. Их «опыт» оставался во мне, и теперь он стал для меня доступным.

* * *

— Дикари со стрелами против вооружённых пушками англичан? — Спросил я. — И вы, франки, станете нашими вождями и отправлять нас на убой? Не годится. Хотите жить на нашей земле? Живите, но по нашим правилам. Хотите выращивать здесь табак или хлопок? Выращивайте, но, — я поднял указательный палец вверх, — или отдавайте нам часть выращенного, или платите другим товаром.

Мы помолчали, периодически затягиваясь дымом.

— И запомните, это, — я обвёл рукой зеленеющие прерии, — наш дом. Наша земля. Вы заплатите слишком дорогую цену если не поймёте это.

Жан вздохнул.

— Я-то уже понял. Боюсь не поймёт наш король. Они все там, — Жан махнул куда-то рукой, — считают вас не то что дикарями, а даже и не людьми. Да и если бы не ты, Вихо…

Жан замолчал, а я не тревожил его вопросами.

— Если бы не ты, Вихо, то и я не стал бы разговаривать с индейцами на философские темы.

— Правильно, Жан. Поэтому мы должны показать твоему королю, что индейцы — сторона, с которой надо договариваться и без которой он не победит своих врагов, а их у него ох, как много.

Жан посмотрел на меня непонимающе.

— Мы захватим, стоящие у форта корабли и выйдем на тропу морской войны.

Я сказал буквально «naval warfare» и Жан вздрогнул.

— Это мистика, — прошептал он.

— Да, — усмехнулся я. — Наши боги с нами рядом, а где ваши?