Бойцов не оплакивают. Повесть об Антонио Грамши

— Очевидно, вам будет предоставлена гостиница со всем персоналом. Заменить полностью штат неудобно, да и нет в том необходимости. Но проверить, с кем имеем дело, следует. Вам поможет один товарищ.

Грамши вырвал из блокнота листок и написал несколько слов.

— Вы его легко разыщете по этому адресу и передадите записку. Захватите с собой списки служащих. Он коренной генуэзец и знает, кто чем дышит. Если он порекомендует кого-нибудь заменить, безоговорочно заменяйте под любым предлогом. Я постараюсь проследить за вашим делом.

— Уф, гора с плеч!

— Гора по-прежнему на ваших плечах, именно на ваших. Не забывайте об этом.

2

20 марта открылся второй съезд Коммунистической партии Италии. Предметом обсуждения стали так называемые «Римские тезисы», подготовленные Бордигой. В тезисах оспаривалась необходимость завоевания большинства пролетариата, как первоочередной задачи, отрицалась опасность фашистского переворота. Политические шоры, позволяющие Бордиге видеть только то, что подтверждает его взгляды, в данном случае привели его к серьезной ошибке. Грамши, Тольятти, Скоччимаро не могли согласиться с такой оценкой фашизма.

Но на съезде действительно возникала реальная опасность раскола. Нельзя нарушать политическое равновесие Исполнительного комитета партии полемикой с Бордигой. Лишь в оценке фашизма Грамши не уступил, с большим трудом добился новой редакции тезисов о тактике, потребовав изменить фразу: «Победа фашистской или военной диктатуры невозможна». Бордига нехотя согласился на другую формулировку, но не изменил свою оценку создавшейся ситуации.

24 марта съезд закончил работу. 25 марта на заседании ЦК было принято решение послать Грамши в Москву представителем КПИ в Коминтерне. Террачини, предложивший кандидатуру Грамши, и работник Коминтерна болгарский коммунист Коларов, горячо ее поддержавший, хотели видеть в Коминтерне человека высокого престижа, единомышленники же Бордиги были рады временно удалить Грамши из Италии, подальше от острых ситуаций в стране и ожесточенных политических споров. Не нужно было обладать проницательностью Грамши, чтобы видеть эти скрытые пружины. С тревогой думал он о необходимости покинуть Италию в напряженный и ответственный момент. Но Москва притягивала.

Перед отъездом в Москву Грамши отправился в Геную.

3

Если действительно у городов, как у людей, есть свой характер и этот характер возможно обозначить одним словом, то Геную можно назвать «неукротимая». Какие только взлеты и падения не пережил город за время своей тысячелетней истории, насыщенной войнами, острой социальной и политической борьбой! После объединения Италии Генуя становится «морскими воротами» промышленного северо-запада Италии, крупнейшим индустриальным и культурным центром. И вот этому городу выпала честь и нелегкая обязанность принять делегации 29 государств — участников мирной конференции. Делегации прибыли в Геную в сопровождении многочисленных секретарей, экспертов, переводчиков. За официальными лицами устремились журналисты, представляющие газеты чуть ли не всех стран мира. За журналистами двинулись бизнесмены, хлынули толпы туристов.

Грамши приехал в Геную солнечным апрельским днем. Город был переполнен. Казалось, людская масса не умещается в древних зданиях и выплескивается наружу, растекаясь по нешироким крутым улицам.

Сквозь шумную многоязычную толпу с трудом пробирались экипажи. На шляпах кучеров развевались пестрые лепты, повторяющие цвета национальных флагов государств — участников конференции. По фасадам зданий, прикрывая грязные потеки, облупившуюся штукатурку и следы торопливого ремонта, висели красные, зеленые, белые полотнища — цвета итальянского флага. Накрашенная и напудренная старая Генуя, казалось, помолодела.

Стоило, однако, Грамши свернуть в один из переулков по направлению к церкви Святой Бригиты, неподалеку от которой его должны были ждать, как парадная Генуя уступила место обычной каждодневное™. Переулок — узкая полоска серого асфальта внизу и голубого неба наверху между двумя рядами шестиэтажных домов — был весь перечерчен на разных уровнях, от этажа, к этажу, веревками. На веревках висели простыни, наволочки, пеленки, предметы мужского и дамского туалета. Белье полоскалось и хлопало на ветру, неизменно продувавшем такие переулки-ущелья.

В поезде Грамши ехал с группой рабочих верфи Ан-сальдо. Они, смеясь, рассказывали о недавнем маленьком инциденте. Муниципалитет издал постановление, запрещающее жителям Генуи на время работы конференции и пребывания в городе гостей развешивать белье на улицах. Делегация женщин явилась в муниципалитет для переговоров. Важный чиновник долго и внушительно объяснял им, какая честь выпала на долю Генуи и что они, женщины, должны оказаться достойными этой чести. Голос чиновника журчал, как ручеек, и вдруг журчанье перешло в визг, раздался вопль: «Помогите... спасите!..»

Помятого, исцарапанного чиновника с трудом вырвали из рук разъяренных женщин, а постановление отменили, то есть, может быть, и не отменили, но белье сушится по-прежнему.