Бойцов не оплакивают. Повесть об Антонио Грамши

— Все? — спросил он дежурного по номеру Марио Монтаньяна.

— С этим все... Продолжают поступать отклики на новогоднее обращение Коминтерна. Отложить до твоего возвращения?

— Нет. Сделайте подборку писем, поблагодарите всех, приславших отклики на призыв к единству, опубликованный газетой в канун нового года, вынесите в «шапку»... Дай текст призыва... Спасибо... Вот этот абзац: «Коммунистический Интернационал и все коммунистические партии хотят терпеливо идти вперед в братском союзе со всеми остальными пролетариями даже тогда, когда они борются в условиях капиталистической демократии». Договорились? До свидания, Марио.

— Я провожу тебя... Для спокойствия души.

— Ну если для души. Пошли.

Грамши любил прогулки с друзьями, любил оживленные ночные беседы, но на этот раз почти не разговаривал. Молчал и Монтаньяна, хотя на языке у него вертелись десятки вопросов.

У своего подъезда Грамши остановился.

— Спасибо, Марио, за почетный эскорт. Скажи, если не секрет, о чем ты думал, точнее — о чем молчал всю дорогу?

— О призыве Коминтерна и предстоящем съезде.

— Легко догадаться: и я... молчал о том же. «Идти вперед», но как и куда? В условиях Италии мы с Бордигой понимаем это движение по-разному.

— Мне кажется, Антонио... не вара ли на съезде противопоставить нашу точку зрения точке зрения Бордиги?

— Пора? Не знаю. Авторитет Бордиги высок, я не вижу ему замены. Беда в том, что убедить в чем-нибудь Амадео Бордигу почти невозможно.

Грамши прибыл в Рим за день до открытия съезда. Сразу же направился на улицу Скрофа, где в нескольких комнатах недавно обосновалась редакция ежедневной газеты «Коммунист» — центрального органа партии. Главный редактор «Коммуниста» Пальмиро Тольятти работал над передовой статьей.

— Сейчас кончаю,— сказал Тольятти.— Пока, Антонио, просмотри хронику парламентских заседаний.— Он подвинул к Грамши кипу листков.— Вот еще свежие материалы о конференции в Генуе. Обозреватели гадают: состоится или не состоится, а если состоится, то приедет Ленин или не приедет?

Отложив парламентскую хронику в сторону, только мельком взглянув на нее, Грамши с интересом погрузился в материалы о конференции. Обозреватели, комментируя созыв конференции, сходились в одном: Генуэзская конференция — центральное событие мировой политики.

Европа безуспешно пыталась восстановить разрушенную войной экономику. Государственные деятели некоторых капиталистических стран, в первую очередь Ллойд Джордж, пришли к мысли о желательности экономических контактов с Россией. Позиция Ллойд Джорджа была теснейшим образом связана с внутрианглийскими делами. В вину Ллойд Джорджу ставились трудные времена, переживаемые Британской империей, обострение экономического кризиса, растущая безработица. Предстояли парламентские выборы. Ллойд Джордж понимал: до выборов необходимо добиться реальных успехов в области внешней политики.

Противником конференции с участием Советской России оставалась Франция. В лице пришедшего к власти Пуанкаре правые элементы получили опытного лидера, который, по выражению одной из газет, сумел «их бестолковые требования переварить в политическую доктрину».

Германия — побежденная страна — искала выхода из чудовищной инфляции и послевоенного экономического кризиса, усугубляемого грузом репараций в пользу стран-победительниц.

Так раскладывались карты в политической игре, ставкой в которой была судьба Европы.

Грамши с интересом просматривал свежие сообщения мировой прессы. Тольятти прав, авторы этих сообщений скорее гадали, чем знали что-либо определенное. «Нью-Йорк тайме» выражала сомнение в приезде Ленина в Геную, «где его жизни может угрожать опасность», «Нью-Йорк геральд» критиковала государственного секретаря Юза за его отказ участвовать в конференции в Генуе. «Нойе винер тагеблатт» утверждала, что невозможно исключить Советскую Россию из общего баланса мирового потребления, и настаивала на заключении с Советским правительством торгового договора. Мнение французских газет было разноречивым.

— Все,— сказал Тольятти. Он откинулся на спинку стула, сильно, до хруста в суставах потянулся, затем аккуратно сложил написанные листки.

— Посмотришь?

Грамши кивнул. Откладывая в сторону газетные вырезки, он сказал:

— Никто из обозревателей не отважился на философское обобщение, а оно напрашивается. Впервые в истории человечества на международном кворуме будет поставлен вопрос о двух формах собственности: частно-капиталистической и социалистической.

— Это зависит от того, как пойдет конференция,— заметил Тольятти.

— Конечно. Но даже в тех скудных материалах, которые до нас доходят, можно уловить принципиальную позицию Ленина в этом вопросе, а Ленин умеет отстаивать сваю позицию.

Грамши быстро прочитал исписанные листки и вернул их Тольятти.

— По-моему, хорошо. Без громких слов «Коммунист» предупреждает о самом главном_у самом страшном: опасности фашистского наступления. По-моему, хорошо, Паль-ми,— повторил он. Тольятти засмеялся. Грамши с недоумением посмотрел на друга.