Бойцовский клуб

Другие обезьянки бродят по саду, что-то собирают, кого-то давят.

Положив руку на дверцу морозильника, я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться на моей просвещённой духовной сущности.

Пение птичек,
Капли дождя на розах.
Хочется плакать.

Дверь морозилки приоткрывается на дюйм, когда мне через плечо заглядывает Марла и спрашивает:

— А что у нас на обед?

Обезьянка-астронавт говорит своему отражению:

— Я — срань господня и заразный человеческий отброс.

Полный круг завершён.

Примерно месяц назад я не хотел, чтобы Марла видела, что лежит в морозилке. Теперь я не хочу видеть этого сам.

Боже мой! Тайлер!

Марла любит меня. Она не знает о различии между нами.

— Рада, что ты вернулся, — говорит Марла. — Нам нужно поговорить.

О, да, говорю я. Нам нужно поговорить.

Я не могу заставить себя открыть морозилку.

Я — Сжавшаяся Мошонка Джо.

Я говорю Марле: не трогай ничего в морозилке. Даже открывать её не смей. Если найдёшь там что-нибудь, сама не ешь и кошке не давай. Обезьянка-астронавт с зеркальцем смотрит на нас, и я говорю Марле, что нам лучше уйти. Мы договорим в другом месте.

На лестнице в подвал одна обезьянка зачитывает другим:

— Три способа получения напалма. Первый: смешайте равные части бензина и замороженного концентрата апельсинового сока. Второй: то же самое, но вместо апельсинового сока — диетическая кола. Третий: растворяйте высушенный и измельчённый кошачий помёт в бензине, пока смесь не загустеет.

Мы с Марлой перебираемся из «Мыловаренного завода на Бумажной улице» в отдельный кабинет «Планеты У Денни», оранжевой планеты.

Я вспоминаю рассуждения Тайлера о том, что, поскольку англичане открывали новые страны, создавали колонии и составляли карты, большинство географических названий на планете — это использованные по второму кругу английские географические названия.

Англичане дали всему свои имена. Или почти всему.

Например, Ирландия.

Нью-Лондон есть в Австралии.

Нью-Лондон есть в Индии.

Нью-Лондон есть в штате Айдахо.

А в штате Нью-Йорк есть Нью-Йорк.

Ускоренная перемотка в будущее.

Созвездие «Ай-Би-Эм».

Галактика «Филип Моррис».

Планета «У Денни».

Каждой планете дадут имя той корпорации, что доберётся до неё первой.

Вселенная «Будвайзер».

У нашего официанта большая шишка на лбу и он стоит перед нами по стойке смирно, пятки вместе.

— Сэр! — говорит он. — Заказывайте, сэр! Всё, что вы пожелаете, бесплатно для вас, сэр!

Тебе кажется, что у всех из супа разит мочой.

Два кофе, пожалуйста.

Марла спрашивает:

— Почему бесплатно?

Официант принимает меня за Тайлера Дёрдена, говорю я.

В таком случае, говорит Марла, принесите мне жареных моллюсков, суп из моллюсков и рыбный пирожок, жареного цыплёнка с варёной картошкой и полным гарниром, а ещё шоколадный торт-шифон.

Через окошечко раздатки, ведущее в кухню, я вижу трёх поваров. У одного из них — шов на верхней губе. Они рассматривают меня с Марлой и шепчутся о чём-то, сдвинув в кружок свои покрытые боевыми шрамами головы. Я говорю официанту, дайте нам, пожалуйста, здоровую пищу. Без всякой дряни, которую вы туда добавляете.

— В этом случае, сэр, — говорит официант, — я бы сильно не советовал вашей даме брать суп из моллюсков.

Спасибо. Тогда не надо супа из моллюсков. Марла смотрит на меня, а я говорю ей: поверь мне.

Официант поворачивается на каблуках и направляется к кухне.

Через окошечко раздатки, ведущее в кухню, три повара делают мне знак — большой палец вверх.

Марла говорит:

— Не так уж и плохо быть Тайлером Дёрденом.

С сегодняшнего дня, говорю я Марле, она должна следить за мной каждую ночь и записывать, где я был, с кем встречался. Не кастрировал ли я кого-нибудь из начальства. Всё такое в этом роде.

Я вынимаю из кармана бумажник и показываю Марле мои водительские права.

Меня зовут не Тайлер Дёрден.

— Но все знают тебя под этим именем, — говорит Марла.

Но я то знаю, что это не моё имя.

И на работе никто не зовёт меня так. Мой начальник называет меня по-другому.

Мои родители.

— Но почему, — спрашивает Марла, — для одних людей ты — Тайлер Дёрден, а для других — нет?

В первый раз, когда я встретил Тайлера, я спал.

Я переутомился, я сходил с ума, садясь в самолёт, я мечтал о том, чтобы он упал. Я завидовал раковым больным. Я ненавидел мою жизнь. Мне надоела моя работа и моя мебель, и я не знал, как изменить что-то вокруг.

Я хотел положить всему конец.

Я чувствовал себя попавшим в ловушку.

Я был слишком завершённым.

Слишком правильным.

Я хотел выбраться из моей мышиной возни. Перестать играть роль сидящего в самолётном кресле потребителя одноразового масла.

Долой шведскую мебель.

Долой умное искусство.

Я взял отпуск. Я уснул на пляже, а, проснувшись, увидел Тайлера Дёрдена, потного и голого, испачканного в песке, со слипшимися прядками волос, лезущими прямо в глаза.

Тайлер вылавливал из зоны прибоя плавник и выволакивал его на пляж.

Из брёвен он сделал тень гигантской руки, а затем сел в тени рукотворного совершенства.

Большего от совершенства и требовать нельзя.

Но возможно, я никогда не просыпался на этом пляже.

Возможно, всё началось с того, что я нассал на камень в Бларни.