Боль (СИ)

«Ну, почему ты мне не сказал, не намекнул? — думал молодой господин. — Я бы не позволил! Хотя бы взглядом дал бы понять!». Красные глаза от слёз и гари, пересохшие губы, растрёпанные волосы… Фил взял его за руку: на ладони остались следы от ногтей. Видимо, он сжимал кулаки, чтобы стерпеть боль. Племянник хозяина вздохнул. Ему подумалось проверить, если ли у Адриана жар, и хотел положить его руку, но тот не выпустил его, словно бы боясь чего-то, что это опять начнётся, словно бы не веря, что весь этот ужас позади.

— Как ты себя чувствуешь? Очень больно? Не бойся мне отвечать… Для мня это очень важно…

— Очень… Больно…

— Это пройдёт… Потерпи ещё немного… Ты можешь ходить?

— Наверное…

Фил помог ему встать, но у того закружилась голова, и им обоим пришлось сесть на колени.

— Как он мог? — шептал племянник господина. — Старые раны ещё не зажили… Сволочь! Подонок!

Господин начал заводиться. Он накинул пальто на плечи юноши поверх окровавленной рубашки.

— Пошли, — мягко сказал он, поднимаясь с земли.

Осторожно взяв раба за руку, молодой человек помог ему подняться и повёл его в сторону дома.

— Куда вы меня ведёте, господин? Мне лучше там не появляться.

— Пошли, Адриан. Не бойся ничего. Всё будет хорошо.

Почти у самых дверей раб вдруг остановился.

— Что такое? — мягко спросил его хозяин.

— Я боюсь… — неожиданно признался тот. — Они убьют меня, а вас выгонят за такую выходку…

— Не бойся. Пусть только попробуют! Мы же должны с ними попрощаться! Мы идём собирать вещи! Пошли!

Глава 26. Грандиозный скандал

— Простите, можно к вам? — раздался женский голос.

Юноша обернулся к ней и застыл на месте. Девушка тоже остановилась на пороге.

— Конечно! Конечно, входите! — смущённо засмеялся молодой человек. — Простите мне мою неловкость.

Девушка засмеялась тоже. Странно, мог ли он ожидать, что она посмотрит на него так ласково?

В гостиной сидели Джеральд, Констанция, Чарльз, Фред и Эвелина. Геральдина и Эйлин ушли к себе. Им стало скучно со старшим поколением. Марти курил на заднем дворе. Томаса тоже не было с хозяевами.

Внезапно распахнулись двери с террасы, и в комнату решительным шагом вошёл Фил, ведя за руку дрожавшего Адриана. А тот следовал за ним позади, опустив застывший от ужаса взгляд в пол, не смея поднять глаз. На нём не было лица. Юноша плохо себя чувствовал. Менее часа назад его вырвали из рук мучителей, а накануне жуткого наказания он к тому же ещё и не спал всю ночь. Теперь Адриан еле стоял на ногах, его бросало в жар, голова раскалывалась от боли, тело изнывало от побоев и ожогов… Было видно, что юноше плохо, но никому и в голову не пришло предложить ему сесть, потому что он — раб. Несчастный был одет в лохмотья, стоял босиком. Поверх разодранной одежды было накинуто дорогое пальто сэра Филиппа. И только на прекрасном лице палачи не оставили ни царапинки, ни ссадины, ни синяка… Чудесные глаза, наполненные ужасом и слезами, опущенные длинные ресницы и доверчивая рука в руке своего спасителя… Таким его увидели в тот памятный вечер собравшиеся в той комнате господа и такого его не забудут никогда….

Все соскочили с мест, будто бы по приказу.

— Что это такое?! — воскликнул хозяин дома, и какой-то испуг послышался в его голосе.

— Ах, какой красивый! — восхитилась Эвелина, глядя на оборванца. — Фил, ты привёл показать нам раба, о красоте которого мы столько наслышаны?

— Нет! Я пришёл показать вам всем, где раки зимуют!

— Фил, что ты опять себе позволяешь?! — возмутилась хозяйка.

— Дядя, дедушка обещал мне в наследство любой предмет на ранчо. Он сказал, что это будет подарок от него на память. До этих пор я его ещё не выбрал, потому что не знал, что бы взять. Но теперь знаю. Я забираю Адриана!

— Нет! — воскликнул Джеральд.

— Да! — ответил Фил.

— С чем это связана такая перемена в тебе? — съехидничал дядя. — Ты ж его терпеть не мог!

— Это в прошлом. Но я не желаю больше видеть тебя рядом с ним! Адриан и на день здесь больше не задержится.

Во время разговора он не выпускал его онемевшую руку. А раб стоял всё так же, опустив глаза в пол, плечи его вздрагивали. Ему было жутко плохо. Таким его не забудут никогда, и этот образ станет всю жизнь преследовать их, догоняя в самые печальные минуты…

— Прошу прощения, молодой человек, — вмешался сэр Чарльз, — но что произошло? Почему вы устраиваете скандал?

— Потому что я больше не хочу оставаться в этой преисподней и оставлять здесь своего… друга.

— Я не отдам тебе Адриана, — сказал Джеральд тоном, исключающим всякие возражения, и в голосе его послышалась угроза.

Мужчина поднялся с кресла и направился к ним. Фил закрыл собой Адриана, встав перед ним на пути у его жестокого хозяина.

— Я же сказал тебе, дядя, что забираю его.

— Я не отдам его! Ты его не получишь, ни-ког-да! — и всё так же продолжал наступать на них.

— А что ты мне сделаешь?! Может, тоже отправишь в «дом на окраине ранчо»?! А?

Джеральд застыл, будто бы получил пощёчину.

— А что это за дом такой? — спросил Фред.