Боль (СИ)

— Дорогой, у тебя жар? — меж тем заботливо спросила Констанция, в её голосе слышались и раскаяние, и любовь.

Ах, она бы отдала многое, чтобы муж сказал, что пошутил, что всё это неправда, что его довели, вот и придумал на ходу нелепую историю. Но он ответил:

— Я бы многое отдал, чтобы это был… чтобы тот вечер стал другим, но… ничего не поделаешь. Потом Адриан родился, и мой отец запретил мне общаться с ним, говорить, что я его папа. Я боялся его, боялся, что он что-то сделает моему мальчику, как неоднократно мне угрожал, и не смел… А потом время прошло, Алиссия была давно мертва, всё слишком далеко зашло, Даррен любил Адриана, а я ревновал…

Конни опустила голову: её мир рухнул, осталось ожидать приговора. Только несколько лет назад она смирилась с тем, что у неё нет детей, и возблагодарила Господа за двух приёмных «прелестных крошек», как тут такое… Гром среди ясного неба… Нет! Извержение вулкана в её райском уголке! Да, леди симпатизировала когда-то Адриану, сочувствовала ему, но не до такой же степени, чтобы усыновлять его!

— Я так и знал, Джеральд, — произнёс Чарльз. — Не зря ведь я тогда, сидя с ним в коляске, подумал, что он твой сын… Вернее, догадался…

Тот хотел что-то ответить, как в комнату неожиданно забежал Фред:

— Хозяин! Чарли! Ты чего так долго? Поехали из этой преисподней!

— Ты всё пропустил! Тут такие дела творятся! Ангел-то — сын Джеральда! Не зря я тогда так понял!

— Ангел — сын этого дьявола?! Ну и ну! Вот дела творятся!

Джерри молчал, тупо глядя в пол.

— Ну, ладно! Хорошо! — после потрясения пришёл в себя Фил. — Он — твой сын! Мы тебе верим. Так даже лучше — у меня появился двоюродный брат… Но… но, дядя, клянусь тебе, я и близко не подпущу к нему такого папашу! Знаю я тебя! Сегодня ты добренький, весь такой трогательный, а завтра тебе в голову не знай, что придёт, и ты отправишь его к этим живодёрам! Да после того, как сломал ему жизнь, имеешь ли ты права называть себя его отцом?!

— А что ты предлагаешь, мой сахарный? — спросил у него Чарльз.

— Я его заберу. Мы вместе уедем к моей матери для начала. Я дам ему вольную, вылечу, потом помогу устроиться в жизни…. Но именно сейчас я хочу забрать его, увезти в город к своему другу…. Ему надо отдохнуть, он еле на ногах держится.

— Правильно! Я восхищаюсь тобой, мой мальчик!

Конни вздрогнула, будто бы проснулась от этих снов, будто бы вернулась из своего внутреннего мира, где оплакивала его руины. Они хотят забрать этого раба?

— Мне тоже жаль Адриана, я тоже считаю, что Джерри иногда вёл себя, как изверг и тиран, но разлучать отца и сына…! — вмешалась Конни, сама не зная, почему. — Как так можно?! Мне жаль моего мужа. Он раскаивается. Просто всё это время не мог показать свою любовь: сначала ему запретили, а потом сам не решался, а тут ещё и другие мужики проявляют к нему отцовские чувства. Конечно, ему обидно. Все не знают, лезут, а он уже не представляет, как к нему подступиться.

Ах, зачем?! Зачем?! Женщина и сама не знала, почему всё это сказала. Она так думала, да, но вот сердце…. Сердце готово было вырваться наружу и закричать, если бы могло: «Фил, забирай! Забирай с глаз моих долой!»

— Ладно! А бить-то зачем тогда? Сын же всё-таки!

— Он ревновал. Я думаю, будь его воля, он и потенциальных «отцов» побил бы. Что, кстати, с сэром Чарльзом и сделал…

— Прошу прощения, — прошептал Джеральд.

Из глаз его жены катились слезы. Когда-то Констанция дала себе клятву быть со своим любимым мужем и в радости, и в горе…. Но в этот миг, когда разрушился весь её прекрасный, идеальный мир, она чувствовала себя обманутой и преданной…

— Нет уж! Не отдам! Я за него боюсь, — стоял на своём Фил. — Вы его видели, тётя Конни?! На нем же лица нет! Он слова сказать не может! Вы представляете, в каком состоянии сейчас Адриан? Дядя же его довёл!

— Ты старше его на семь лет! Какой из тебя отец? — возмутился хозяин дома. — Он твой двоюродный брат!

— Ну, и что?! Но ты его, дядя, не получишь!

— Сэр Джеральд, если вы сейчас же не отпустите несчастного раба с этим благородным человеком, я заявлю на вас в полицию, что вы присваиваете себе чужое наследство! — с вызовом заявил Чарльз.

— Как вы это докажите? Где завещание?

— Ничего! Докажем! Не волнуйтесь. Мы с Фредом знали вашего покойного отца, найдётся ещё несколько таких человек, и мы всем скопом пойдём в полицию и скажем, что свидетели, что при нас сэр Гарольд обещал Филу Адриана. Правда, Фредди?

— С превеликим удовольствием! — кивнул друг.

— Нет, бумаг! — рассмеялся Джерри.

— Есть.

— Как есть? — на миг хозяин даже испугался.

— Купюры, банковские чеки. Я за такое дело никаких денег не пожалею! Не успеет взойти солнце, как все в округе будут знать, чей Адриан сын, и как ты с ним обращаешься! Любое каменное сердце вздрогнет, и мне, может быть, денег не надо будет давать — найдут повод, чтобы его у тебя отнять. Что есть государственные законы в сравнении с человеческими? Время упущено, смирись: он никогда тебя не полюбит, тем более после всего этого…

— Спасибо, сэр Чарльз! Я не знаю, как вас благодарить! — сказал Фил.

— Не за что, мой мальчик!