Болотная роща

Вила опустила взгляд и увидела отражение в реке: ее лицо, перемазанное в саже, искаженное от боли и кашля, и лицо Славы, внимательно наблюдающего за ней. Стыд охватил ее от макушки до пяток.

– Не смотри на меня, – попросила она, дотянулась рукой до воды и ополоснула лицо, набрала воды и прочистила горло.

– Не сюсюкайся с ней, она расклеится, – сказала Юда.

– Вила, ты мне нужна, – сказал Слава.

Сердце ведьмы замерло, а потом ускорилось. Его голос показался ей еще более смущающим, чем сказанные им слова.

– Без тебя я не смогу понять, что правда, а что – выдумка.

– С чего ты это взял? Может, тебе как раз темная ведьма нужна? – Юда покачала головой и ее шейные позвонки хрустнули. Она поморщилась от боли.

– О чем ты просишь меня? – сипло спросила Вила. Она дышала с присвистом, в груди все горело огнем из-за недавнего пожара.

– Леший сказал, что я – потомок Волшебницы, и что только светлая ведьма может доказать правда это или нет.

Вила удивленно взглянула на него.

– Я смогу подтвердить это или опровергнуть, но ты должен выполнить одно условие, – тихо сказала она. – Мне нужна твоя кровь.

4

Слава отступает от неожиданности.

– Кровь? Я думал, что светлые ведьмы не используют кровь.

– Я должна попробовать ее на вкус, чтобы узнать то, что ты хочешь.

– Как я могу быть уверен, что ты не используешь мою кровь для черной магии?

Напряжение прерывает смех Юды. Она смеется до слез, приложив руку к животу. Вила и Слава смотрят на нее.

– Это так смешно! – восклицает Юда. – Наследник Волшебницы боится отдать кровь ведьме. Ой, не могу!

– Прекрати, Юда. Он должен быть осторожен в любом случае, – говорит Вила.

– А чего это ты его защищаешь? Втюрилась, не иначе?

Пока они препираются, Слава замечает на ноге Вилы повязку. Он вспоминает, как ведьма оттолкнула его, чтобы он не попался волку. Решившись, он закатывает рукава свитера и рубашки, загибает их.

– Можешь взять столько, сколько потребуется, – говорит Слава, глядя на Вилу. – Я не буду мешать.

Юда чувствует, что своим доверием они создали узелок судьбы, который никто, кроме них самих, не сможет разорвать.

– Слава? Ты че тут забыл? – пугает его возглас Димы.

Слава поворачивается – Дима и Ира во все глаза смотрят на него.

– Я…ну, – Слава запинается, не сумев ничего придумать.

– Ты утопил парку и решил сделать что-то с рукой? – спрашивает Ира. – Слава, где Тая? Наташа потерялась! Где ты вообще пропадал?

Вила и Юда переглядываются.

– Эй, дурачок, – зовет Юда, – они нас не видят. Ты сейчас разговариваешь с пустотой для них.

– Ребят, я рад вас видеть, но…вы никого не видите? – осторожно спрашивает Слава.

– О, у него поехала крыша. А еще он видимо был в той избушке, из которой мы ушли, – говорит Дима, помахав раскрытой ладонью перед своим лицом, – все лицо в саже.

«Почему они не видят их?» – думает Слава, разрываясь между настоящим миром и сказочным. Он неосторожно сглатывает, и воздух неприятным комом проходится внутрь, словно выдавливая позвоночник наружу.

– Где ты был? – повторяет вопрос Ира, настороженно глядя на него.

Вместо ответа Слава подходит к друзьям и крепко обнимает их.

– Заблудился. Где еще-то? – отвечает он нарочито веселым голосом. – Здесь не лес, а какой-то Бермудский треугольник.

– Ладно, хоть тебя нашли, – тянет Дима, похлопав его по плечу.

– Что ты вообще делал в той избушке? – спрашивает Ира.

– Погоди-ка, – в голосе Димы слышатся подкалывающие нотки, – у него там девчонка! – он указал в сторону.

Слава испуганно оборачивается. Ведьмы сидят к ним боком, поэтому видно только голову Юды. Она хитро улыбается и машет рукой. Ее глаз не видно из-за свисающих волос.

– Привет, людишки, – говорит она.

Ведьмин хутор [1]

Жили-были две сестрицы, похожие друг на друга, как две капли воды. И была у них матушка. Вот только побаивалась она старшую, и всю свою ласку отдавала младшей.

Превратилась старшая из противной девчонки в злобную девицу: у крестьян кур сворует, у сестры юношу уведет, запасы еды чужие загубит. Творила она всякое, да прощали ее мать с сестрой.

Но однажды случилось непоправимое: утопила старшая младенца на глазах у младшей. Силилась младшая позабыть об этом, да не смогла. Столько слез пролила, все глаза выплакала. Увидела ее как-то матушка, приласкала, да расспросила, все ли с ней в порядке.

Услыхала она правду жуткую о своей старшей дочке, а после семь ночей не спала, в обмороки голодные падала, едва не умерла от горя. Старшая же ходила, как ни в чем не бывало, смеялась, ела и не тужила.

И однажды матушка захотела избавиться от дочери. Темной ночью прокралась она в амбар, где спали сестрицы, и разбудила старшую. Повела ее к озеру, да там макнула под воду и держала за шею. Уже почти утонула девица, как разжались пальцы материнские и заплакала она слезами горькими.

Сказала ей младшая, что все понимает, и что не нужно матери себя винить. Но скорбь той была столь сильной, что вскоре заболела она и скончалась от мук сердечных. Остались девицы вдвоем на маленьком хуторе. Младшая пыталась вести хозяйство, а старшая жила, ни в чем себе не отказывая. 20

1