Болото пепла

– Он выглядит таким спокойным и… счастливым.

– Думаю, он и был счастлив.

– Но откуда ты знала, что его следует искать именно здесь?

– Я не знала, просто он не раз упоминал леди Мадлен. Думаю, она была для него кем-то вроде дамы сердца.

Мысленно она извинилась перед Валетом за такую формулировку, ведь леди Мадлен точно была его дамой сердца.

Мастер Блэк покосился на лежащих, но промолчал.

– А что здесь написано? – Твила, слегка покраснев, обвела пальцем пыльную надпись на саркофаге.

Он пожал плечами:

– Ее имя, а еще, от чего она…

– Нет, не говорите! – испугалась Твила, вспомнив оскорблявшие Валета слухи.

– Здесь сказано, что она была веселой, но достойной леди, – мягко закончил мастер Блэк.

На душе потеплело.

– Валет тоже так говорил.

– Наверное, нужно сообщить о нем смотрителю. – Мастер неуверенно потер подбородок.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы провести положенный ритуал. Тебе не кажется, что Валет его заслужил?

– Если бы он этого хотел, то не пришел бы сюда. А он ведь сам пришел.

– Предлагаешь оставить его здесь?

– Предлагаю уважить его волю.

– Но… так не принято.

– У кого не принято? Почему человек не может придумать свой собственный ритуал? Нехорошо решать за него, когда сам он уже не в состоянии ничего возразить.

Мастер Блэк внимательно посмотрел на нее, потом на Валета и кивнул.

– Возможно, ты права. Значит, его собственный ритуал? – уточнил он.

Твила тоже кивнула.

Она приблизилась к саркофагу и снова провела пальцем по надписи.

– Мастер Блэк…

– М-м?

– Здесь ведь указано только ее имя. Получается, что Валета как бы и нет… Вернее, он есть, но об этом знаем только мы с вами.

– Валет заслуживает эпитафии, – кивнул мастер.

– Заслуживает чего?

– Добрых слов на прощание. Напишем его имя и… что бы ты еще хотела написать?

Твила собралась с мыслями – дело-то ответственное:

– Что он лучше всех танцевал вальс…

– Хорошо.

– …и что отлично делал флип…

– Гм.

– …и обязательно добавьте, что я выучила почти все вилки и…

– Боюсь, все не уместится. Выбери что-нибудь одно.

Твила помолчала.

– Напишите, что он был замечательный друг.

– Так и сделаем. – Мастер закатал рукава и огляделся. – Сходи-ка в сарай. У смотрителя должен найтись инструмент.

Твила вернулась с молотком и долотом.

– Вот, держите, подойдет?

Мастер взвесил в руке инструменты.

– Самое то.

А потом присел возле саркофага на корточки, примеряясь:

– Что укажем причиной смерти?

Твила задумалась:

– Напишите, что он умер от любви.

Мастер уже потянулся к камню и замер.

– Что такое?

– Немного странная причина, не находишь?

– Ничуть. Лучше уж умереть от любви, чем от пьянства или простуды.

Он поднял голову, но Твила так и не смогла понять выражения его лица. В черных глазах плясали отсветы угольков. Мастер посмотрел на нее долгим взглядом, а потом кивнул:

– Уверен, Валету бы понравилось.

Гробницу наполнило тиканье железа о камень.

Закончив, мастер устало отложил инструмент и счистил мраморную крошку. Эпитафия вышла немного кривоватая (все-таки со своими прямыми обязанностями он справлялся лучше), но, так или иначе, замечательная. Твиле даже показалось, что Валет улыбнулся. Хотя, конечно, ей так только показалось.

Специально для нее мастер прочитал вслух. Получилось так:

«Валет. Замечательный друг. Умер от любви».

Глядя на выдолбленные в камне буквы, Твила вдруг с грустью поняла, что даже не знает, когда у ее друга день рождения. Впрочем, она и своего не знает.

– Что-нибудь скажешь на прощание? – спросил мастер.

Твила кивнула и вынула из передника книгу. Она позволила «Всемирной поэзии» самой раскрыться на нужной странице – похоже, ее содержимое Валет любил особенно нежно.

– Прочтите, пожалуйста.

Мастер Блэк повертел книгу, оглядел продырявленную обложку, но не стал ничего спрашивать. Просто прочистил горло и прочел.

Когда он закончил, Твила затаила дыхание и подалась вперед, вытянув шею. Даже на цыпочки встала.

– Все в порядке?

А чего она ждала? Что Валет встанет, возмущенно отнимет у мастера книгу и отчитает за неправильную расстановку ударений и убогую интонацию? Да, признаться, именно этого ей и хотелось.

– Все хорошо, – вздохнула она.

Только Валет мог разбудить леди Мадлен. Но нет никого, кто бы смог разбудить его.

– Не хочешь оставить книгу внутри?

– Нет, я обещала Валету показать ее переплетчику.

Вроде бы нелепо думать сейчас о подобных мелочах, но для Валета это была вовсе не мелочь. Так странно: то, что для одних совсем ничего не значит, для других составляет жизнь.

– Тогда можем идти?

– Идемте.

Они задвинули крышку, погасили жаровню и отправились в обратный путь.

Глава 29, в которой что-то затевается

Левкротта так и просидел весь день возле окна, стараясь отрешиться от боли: компресс не спасал. Он даже не заметил, как спустились сумерки. Опомнился, лишь услышав стук в дверь.

В приоткрывшуюся щель просунулась физиономия трактирщика.

– Прекрати уже пучить глаза и скажи, зачем пришел.

– Тут такое дело, ваше сиятельство. Видеть вас хочет одно лицо.

Тоном это было сказано таким, словно некое невидимое ухо могло уловить недостаточную степень почтительности и трепета в голосе.