Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

Бывший товарищ Руди по команде, а затем его принципиальнейший соперник Тацио Нуволари также вернулся на гоночные круги, как только в Европе снова воцарился мир. В 1937 году он и его супруга Каролина лишились первого сына, умершего от порока сердца. А в 1946 году от почечной недостаточности умер и второй их сын, и больше детей у пары не предвиделось. Тут уже Тацио не выдержал и возрыдал: «Нет у меня больше в жизни ничего. Если я не вернусь в гонки – конец мне. Машины – единственное, что у меня осталось. Я в них нуждаюсь; я должен снова ездить по всему миру. Забыться мне это не поможет, но должен же я хоть чем-то облегчить свою боль».[788]

«Летучий мантуанец», которому на момент возвращения было уже 54 года, даже сумел одержать кое-какие победы в первых послевоенных сезонах, выступая на новых Ferrari, но возраст и старые травмы давали о себе знать все больше. Официально о завершении карьеры Тацио так и не объявил, но в последний раз вышел на трассу в 1950 году в возрасте пятидесяти семи лет. Через два года у него случился инсульт, приведший к частичному параличу, а на следующий год его не стало. В августе 1953 года в Мантуе за его гробом в сторону кладбища прошествовала многокилометровая процессия. А над семейным склепом, где захоронен его прах, начертано: CORRERAI PIU FORTE PER LE VIE DEL CIELO[789].[790]

Что до Луи Широна, то он так и остался холостяком, зато продолжал выступать в гонках Гран-при до пятидесятивосьмилетнего возраста, а по завершении карьеры гонщика монегаск нашел себя в роли очаровательного, улыбчивого и разговорчивого церемониймейстера Гран-при Монако – гонки, которую он в свое время лично помогал запустить и раскрутить.

В годы немецкой оккупации Шарль Вайффенбах оставался в Париже и занимался тихим саботажем или, по его выражению, «конструктивным не-сотрудничеством» с властями, делая все возможное, чтобы завод Delahaye не выпускал чего-либо годного для нужд нацистской военной индустрии.[791] В своих подрывных усилиях он был отнюдь не одинок. Многие члены гоночного сообщества Франции участвовали в Сопротивлении. Особо преуспели в подрывной деятельности Робер Бенуа, Уильям Гровер-Уильямс и Жан-Пьер Вимилль, создавшие в Париже и окрестностях совместно с Управлением спецопераций Великобритании (оно же «Министерство неджентльменской вой ны») подпольную сеть сопротивления нацистским оккупантам. Развязка, увы, оказалась трагической: Бенуа и Гровер-Уильямс попались и закончили свои дни в лагерях смерти.[792]

В сентябре 1945 года, всего через год после освобождения Парижа вой сками союзников, возрождение европейского автоспорта как раз и началось с гонки на трассе длиной в 1,7 км в Булонском лесу. Имя этой первой послевоенной гонке дали более чем уместное – «Кубок Робера Бенуа».[793]

После вой ны мсье Шарль возглавил попытку снова реанимировать завод на Банкирской, но теперь уже без участия Жана Франсуа, скончавшегося в 1944 году от пневмонии. Вайффенбаху было уже далеко за семьдесят, но он оставался по-прежнему неутомимым и решил сконцентрироваться на производстве столь нужных теперь стране тяжелых грузовиков, а попутно и различных легковых модификаций старой доброй Delahaye 135. По его заказу ведущие ателье Анри Шапрона, Жака Савчика, Letourneur & Marchand, Figoni & Falaschi создали великолепные классические кузова для этих автомобилей; так что, как отметил один историк автомобилестроения, фирма Delahaye была «бесспорной главной звездой автосалонов».[794]

Невзирая на это, компании приходилось отчаянно бороться за выживание в условиях послевоенной разрухи и скатывания Франции к социализму. К середине 1950-х годов мсье Шарль и владельцы Delahaye были вынуждены пойти на слияние с другой бедствующей французской фирмой Hotchkiss. Не помогло. Через несколько месяцев объединенная компания была продана с молотка, и марка Delahaye канула в лету.

Вскоре после оккупации Франции нацистами Люси Шелл с сыном Филиппом отбыла в США, где их встретил Гарри. В Монако Люси с обоими сыновьями вернулась лишь по окончании вой ны. К автоспорту она больше никакого касательства иметь не желала. Прославленная американская королева скорости, целое десятилетие ходившая в числе записных фаворитов Ралли Монте-Карло, и первая и единственная в истории женщина-владелица топ-команды серии Гран-при была быстро предана забвению. В 1952 году Люси тихо скончалась и была похоронена рядом с любимым мужем Лори на кладбище в Брюнуа.[795]