Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии

С целью уточнения путей сообщения, ведущих через Или в Кашгарию, и получения сведений о состоянии дел в этой изолированной области поручик Ч.Ч. Валиханов, имя которого уже упоминалось в предыдущей главе, отправился в опасное путешествие в июле 1858 г. Риск его командировки возрастал благодаря тому, что он выполнял исследовательскую миссию под личиной купца по имени Алимбай. Путь каравана торговцев, с которым двигался переодетый офицер, оказался тернист и продолжителен. Валиханову и его попутчикам пришлось пережить несколько снежных бурь, когда они следовали через высокогорные перевалы и пересекали протяженные горные ледники. Помимо капризов природы и естественных препятствий в виде рек, караван должен был постоянно отражать набеги бандитских шаек, которые имели обыкновение грабить проезжавших путников в глубоких ущельях. Однако пребывание Валиханова в Кашгарии, куда в конечном счете удалось добраться купцам, было направлено не только на сбор различной информации об Алтышаре, или Стране шести городов, как местные жители называли эту области Восточного Туркестана. Согласно инструкциям Главного штаба, он должен был провести рекогносцировку и нанести на карту все возможные пути вторжения в Кокандское ханство и Британскую Индию через область Или и Кашгарию[302].

По возвращению в Россию Валиханов был награжден орденом Св. Владимира и произведен в штабс-капитаны. Его доклад о совершенном путешествии на заседании ИРГО в 1860 г. вызвал большой интерес собравшихся и получил высокую оценку как военного начальства, так и ученых-географов, принимая во внимание то обстоятельство, что он оказался всего лишь пятым европейцем со времен Марко Поло, кому удалось благополучно вернуться из этого региона Внутренней Азии. Наблюдения и выводы Валиханова нашли отражение в книге, увидевший свет сначала в Берлине, а затем в одном из английских издательств. Однако сам автор, к сожалению, не дожил до этого знаменательного события, скончавшись от болезни в одном из казахских селений[303].

Сведения, которые получали в Петербурге от различных официальных, как Игнатьев, полуофициальных, как Ханыков, и секретных, вроде Валиханова, эмиссаров на Среднем Востоке, побудили императора созвать два Особых совещания по азиатским делам 2 и 9 января 1859 г. Основной целью обсуждения являлась выработка конкретного плана укрепления имперской границы на юге, особенно в пространстве между Пишкеком и Яны-Курганом. Новый генерал-губернатор Оренбурга и Самары А.А. Катенин предложил спрямить существовавшую Сырдарьинскую линию для экономии бюджетных затрат на ее содержание. Наместник на Кавказе князь Барятинский вновь постарался сфокусировать внимание высшего руководства на успехах Британии в Персии, Закаспийской области и Кокандском ханстве. В конечном счете участники совещания решили отложить дальнейшее продвижение к южным пределам Центральной Азии, обязав пограничные власти сохранять высокую бдительность относительно британских интриг[304].

Представляется наиболее вероятным, что одной из главных причин такого решения явилось опасение реанимации крымской коалиции Лондоном и Парижем в случае излишне напористых действий России. Показательно, что в 1859 г. эксперты царского МИДа провели анализ всех действующих секретных конвенций между Россией и великими державами. Они предложили правительству воспользоваться затруднениями во франко-австрийских отношениях по так называемому сардинскому вопросу. При этом ставилась задача получить заверение Луи Наполеона о прекращении поддержки Великобритании в обмен на благожелательный нейтралитет России в случае военных действий Франции против Австрии[305]. Кроме того, внутренние беспорядки в Китае и начало второй опиумной войны предоставляли удобную возможность для царя и его министров использовать ситуацию для укрепления дальневосточных рубежей, поскольку Цинская империя балансировала на грани коллапса[306].

Е.П. Ковалевский, занимавший с 1856 по 1861 г. пост директора Азиатского департамента МИД, высказал в одном из рапортов Горчакову соображения относительно получения удобной гавани на Дальнем Востоке. Анализируя ход и возможные последствия второй опиумной войны, Ковалевский отмечал, что события развиваются стремительно, после того как эскадра западных держав достигла территориальных вод Китая. По его мнению, бомбардировка стратегически важного порта Гуанчжоу на юге страны открыла военные действия, которые будут продолжены высадкой десанта и походом европейцев на Пекин. Ковалевский опасался, что неизбежное усиление влияния Англии и Франции в столице Поднебесной противоречит русским интересам в бассейне Амура. «Должны ли мы сотрудничать с державами?» — задавался вопросом автор рапорта и сам же фактически отрицал такую возможность по причине расхождения целей западных союзников и России на Дальнем Востоке[307].