Большая книга приключений кота Тихона

– Тич? – спросила Нора.

– Я тут знаю каждую подворотню. Марыся права – мы здесь нужны. За эти дни… это лучшее время в моей жизни. Я уже не думаю о том, где найти еду, не копаюсь в мусорных баках, а приношу пользу. Я уже не бродячий пёс, предводитель стаи бродячих собак. Могу помогать животным, оказавшимся в беде. Как когда-то помог мне Владимир Семёнович. Это мой долг, теперь я это точно знаю. И, к тому же, только бродячий пёс может уговорить зверей, брошенных хозяевами, обратиться к людям за помощью. Я знаю, что они пережили, понимаю их, они мне верят, ведь я – один из них. Не все готовы довериться людям и уже тем более – морской свинке… Марыся, только без обид, – ответил Тич.

– Я тебе ещё покажу, на что способна морская свинка! – возмутилась Марыся.

Она собиралась сказать ещё что-то, но Тич сграбастал её лапой, прижал к груди и лизнул между ушками.

– Теперь я вся в слюнях! – рассмеялась Марыся. – Ох уж эти ваши щенячьи нежности!

– А вы, Владимир Семёнович? – спросила Нора.

– А что я? Собирался вернуться в заповедник. Филин давно зовёт. Уже и дупло мне присмотрел. Встречу старость в одиночестве, на природе. На подвиги уже не способен. Ты сама, детка, говорила, что я старый. Да ещё крыло ноет, – ответил тот.

– Хорошо, значит, так и решим. – Нора кивнула и начала собираться в дорогу.

В это самое время Антон Захарович прятался в квартире своего отца. Пожилой директор спрашивал, почему сын вернулся так рано, как прошли гастроли, как чувствуют себя звери. Антон отвечал, что всё прекрасно. Захар Антонович хотел посмотреть телевизор – там всегда сообщали о прошедших выступлениях знаменитого Театра зверей, но Антон делал всё, чтобы отец не увидел новости. А заодно уговаривал отца продать театр.

– Как продать? Кому? – не понимал пожилой директор.

– Да кому угодно! – кричал его сын.

– А как же звери?

– Они звери. Выживут как-нибудь. Я уже нашёл покупателя. Звери отправятся в контактные зоопарки. Будут развлекать детей, – Антон просил отца подписать бумаги.

– Ты твёрдо уверен в том, что с ними будут хорошо обращаться? Ты видел эти зоопарки? Разговаривал с теми животными, которые там живут? – Захар Антонович сомневался и не спешил ставить подпись.

– Да какая разница? – разозлился Антон. – Больше мне делать нечего, чем с животными разговаривать! Ненавижу их всех! Всегда ненавидел!

После этого разговора Захар Антонович подошёл к окну и рассыпал на подоконнике хлебные крошки. Это был знак, о котором не знал даже Антон. Увидев хлебные крошки, на подоконник слетались почтовые голуби и передавали послания для директора. Не только из театра, но и от других зверей из разных городов. Все животные – те, кто жил в зоопарках, трудился в цирковых труппах, находился в приюте или в семье, знали, что могут отправить послание Захару Антоновичу. Рассказать о проблемах, передать просьбу. Он всегда отвечал, если требовалось – бросался на помощь.

Но сейчас никто не прилетел. Ничего удивительного. Захар Антонович, удалившись от дел, перестал рассыпать крошки на подоконнике. Почтовые голуби возвращали послания отправителям как непрочитанные. Звери перестали писать. Голуби уже не принимали послания по адресу пожилого директора, понимая, что путь будет проделан зря.

Захар Антонович подходил к окну, рассыпал крошки, но голуби не прилетали. А ведь раньше на подоконнике им усесться было негде. Голуби сидели во дворе, на ветках деревьев, ожидая очереди, чтобы передать послание. Это его, только его вина. Как он мог предать веру зверей? Как мог столько времени оставаться в неведении, только казавшемся счастливым. Только звери могли рассказать правду: они не умели лгать. Но даже голуби из его родного театра перестали прилетать. Пожилой директор ходил вдоль окна и не понимал, как мог такое допустить.

И тогда он начал сооружать кормушки для птиц – настоящие, деревянные… Антон решил, что отец окончательно выжил из ума. Впрочем, ему это было только на руку – он всё ещё мечтал продать Театр зверей. Захар Антонович вставал рано утром, делал зарядку и принимался за работу – сколачивал бруски, превращая их в уютные домики, в которых птицы могли передохнуть и подкрепиться. Потом шёл в парк и развешивал их в самых дальних закутках и в популярных местах для кормления птиц и белок. Отправлялся на рынок за семечками и орехами. На следующий день рано утром опять шёл в парк и заполнял кормушки, в каждую из которых вкладывал послание для голубей. К кормушкам прибегали белки, воробьи, голуби, много лет жившие в парке, мыши, крысы, утки, и кто-нибудь из них мог передать весточку – пожилой директор ждёт новостей. Просит почтовых голубей прилететь.